Балканский рубеж

– У них не было ни единого шанса, Слобо, – сказал Милич, стоящий в дверях. – Они спали. Сначала изнутри вырезали полицейскую охрану. Видимо, кто-то из персонала. Мои люди не смогли дать сигнал тревоги. Потом «особая» палата вырвалась на свободу. Во всем госпитале не осталось в живых никого.

Лицо Брегича наливалось кровью.

– Раненых, дядя Драган! Лежачих!

– Да, именно так. И врачей, которые их лечили. И медсестер, которые таскали за ними утки. Всех. Ты солдат, Слобо. Ты не можешь просто зажмуриться, заткнуть уши и повторять: «Ничего не было, ничего не случилось».

– Зачем ты привез меня сюда? Поучить жизни? Мы и так оплеваны с ног до головы. Ведь мы оставили край. Через десять лет – кто вспомнит про ультиматум, про бомбежки, про приказ, кто станет разбираться, как все случилось? Все будут просто знать, что армия бросила край.

Брегич пошел к двери.

– Мы заберем из морга всех военных. Вам работы меньше. Дай пройти.

Милич рукой уперся в косяк, перекрыв дорогу.

– Хочу, чтобы ты переговорил кое с кем. Это не займет много времени.

* * *

Милич и Брегич сидели на той же лавочке, что два дня назад. Шаталов и Маевский расстелили перед ними карту на асфальте.

– Это безумие, – сказал полковник. – С прошлого лета мы штурмовали лагерь Смука пять раз. Пять раз теряли людей и технику, отступали ни с чем. Рельеф местности позволяет оборонять долину, пока не надоест. Это же бывшая партизанская база.

– Только теперь на ней не партизаны, а нацисты, да? – уточнил Шаталов. – И поэтому они победят? Из-за удачного рельефа местности?

Брегич вскипел:

– Молокосос! Какое право ты имеешь…

– Радо, ты забываешься, – вмешался Милич. – Не трогай ту войну!

– Смук пытался захватить аэропорт, – сказал Шаталов. – Он потерял ранеными и убитыми половину своих бойцов. Бандиты истрепаны и деморализованы. И у нас есть реальный план. Змею надо уничтожать вместе с гнездом, а не ждать, когда она приползет снова.

– Очередной хитрый план… – с недоверием сказал Брегич. – А Смук или не Смук, и половину он потерял или не половину… Это все домыслы. Вряд ли мы узнаем достоверно, кто с кем сцепился ночью в «Слатине». Все армейские подразделения находятся за пределами края. А русские сообщили, что их колонна вошла в аэропорт без единого выстрела.

– Технически – да… – сказал Маевский.

Он начал доставать из карманов и бросать на лавку между Миличем и Брегичем красно-черные кругляши – нарукавные эмблемы Освободительной Армии Косова. Некоторые были испачканы в земле и в крови, некоторые изорваны. Десять, пятнадцать, двадцать…

– А практически – думаю, что если не половину, то треть уж точно.

Тридцать, тридцать пять, сорок…

– Самое время доделать дело, – сказал Шаталов.

Милич добавил вкрадчиво, убеждающе:

– Я отобрал семерых добровольцев, Слобо. Неофициально, без бумажной волокиты. Другого раза не будет, я готовлю последний подарок Смуку. Сегодня или никогда! Ты ведь тоже можешь дать своим людям отпуск? Увольнительную? И не спрашивать потом, как они провели свободное время? Помнишь, что ты мне обещал зимой в Лешичах, полковник?

– Помню, – глухо сказал Брегич, глядя под ноги.

– И что же?

– «Мы доберемся до гнезда Смука и спалим его дотла».

– Повтори! – приказал Милич.

Брегич посмотрел ему в глаза и произнес совсем по-другому:

– Мы доберемся до гнезда Смука и спалим его дотла.

Адриатическое море

12 июня 1999 года

Солнце было повсюду, оно наполняло собой воздух, плывущие внизу облачка и лежащее под ними море. Пилоты в темных очках напоминали стрекоз. Самолет «От сердец к сердцам» летел на восток. Вдалеке забрезжила береговая полоса.

– Charlie-Hotel ноль один шесть три три, вы в воздушном пространстве Албании.

– Спасибо, диспетчер! – отозвался первый пилот. – Примите запрос на изменение маршрута. Идем без посадки в Тиране к границе Югославии, точка входа Призрен, пункт назначения Приштина, аэропорт «Слатина». Спецразрешение НАТО на вход в бесполетную зону: Romeo-Bravo шестьдесят семь – сорок один дробь три. Прошу подтвердить коридор!

Не понадобилось и двух минут.

– Новый маршрут подтверждаю, изменения внесены в полетный план, – сообщил диспетчер. – Следуйте дальнейшим указаниям.

– Гладко, да, Курт? – удивился второй пилот, устроившийся полулежа в откинутом кресле. – Думал, будет больше хлопот!

* * *

– Алло.

– А куда я попал?

– Это Саймон! – идентификация.

– Саймон, друг Робин? – проверка: «да» означало бы «я говорю под принуждением».

– Саймон, приятель Кристофера! – правильный ответ для входящих звонков.

– Это который в Цюрихе учился? – проверка: тот ли человек отзывается на «Саймона».

– Больше в Женеве! – тот, все в порядке.

Смук лежал на кровати и смотрел в потолок.

– Здравствуй, Саймон! – на линии появилась Робин. – Мы проверили твою информацию по аэропорту.

– Интересно, как?

– Не груби, Саймон, ты сейчас не в том положении, чтобы терять друзей.

– Извини, Робин, тяжелый день.

– Ты очень подвел меня, Саймон. И нам предстоит не слишком приятный разговор.

– Может, обойдемся без разговоров? Где мой самолет? Я положил достаточно бойцов, чтобы получить самолет.

Робин хмыкнула.