Балканский рубеж

Южная часть аэропорта находилась под контролем оаковского авангарда. Двухэтажное здание АТБ возвышалось над заброшенными складами и мастерскими. В одноэтажном пассажирском терминале, выходящем на летное поле в центральной его части, расположился небольшой гарнизон югославской армии. В северном конце не было ничего – только бетонные плиты взлетной полосы.

С юго-востока к летному полю подступали холмы, а в их основании располагались укрепленные ангары военной авиации, давно пустые. С другой стороны этих холмов и двигался отряд Бека.

Плясали под ногами круги света от фонариков. Где-то можно было идти в рост, где-то ползти на четвереньках, где-то приходилось спускаться в тесные колодцы. Вентиляционная шахта привела отряд в заброшенный ангар, воротами выходящий на летное поле. Скупой свет пробивался через приоткрытые створки. Самолеты улетели отсюда в самом начале бомбардировок, по углам остались раскиданы короба с ветошью, канистры, авиационные запчасти и детали фюзеляжей: стойка шасси, полуразобранное крыло истребителя, куски обшивки. Вдоль стен зияли пустыми полками стеллажи.

Бойцы неторопливо, но быстро извлекали из сумок оружие и амуницию, готовились к вылазке. В ангар спустился подотставший Маевский – в его задачу входило прикрыть тыл от случайных гостей.

Шаталов и Бек подошли к воротам, выглянули на залитое солнцем поле.

– Ну, мы дальше в норы, – сказал Бек. – А вам – примкнуть штыки.

– Береги себя, дружище.

Пожали руки, хлопнули друг друга по плечу.

Бармин и Слащев подняли решетчатую крышку люка ливневки в бетонном полу. Бек спустился первым, они следом. Группе Бека предстояло пересечь летное поле под землей. Некоторое время из ливневки еще раздавалось шуршание, потом постепенно стихло.

Остальные бойцы выстроились в ряд. Шаталов прошел вдоль строя, перепроверил оружие у каждого. Можно было начинать.

Шаталов взглянул на светящийся циферблат наручных часов. Воислав опаздывал уже почти на три минуты.

* * *

Перед шлагбаумом сбоку от пассажирского терминала стоял грузовик. Двое югославских солдат не знали, что делать с настырным шофером. Сказано ему было: пропуск, не пропуск, здесь нет въезда. Но тот не уходил, ругался, качал права.

В конце концов на шум пришел поручик Прийович, недовольно рассмотрел пропуск на машину. Сунул его в руки шоферу:

– Отъезжаем, дорогу не загораживаем! Пропуск на грузовые ворота, а здесь – только для делегаций!

Шофер схватил Прийовича за рукав, взмолился:

– Господин поручик, ну какие делегации?! Ездил я на пятые грузовые! Там вообще непонятные шиптары какие-то, по-сербски не говорят! Это кто такие?! Я за машину побоялся, и за пропуск, и за себя! Не заставляйте меня к ним опять соваться! Дайте тут проехать, пожалуйста! Мне начальник башку отвертит, если я без толку прокатаюсь туда-сюда!

Прийович высвободил руку, раздраженно бросил солдатам:

– Черт с ним, пропустите.

Полосатая труба шлагбаума медленно поплыла вверх.

* * *

Жара нарастала с каждым часом. Из душной комнаты Куштрим вышел на крыльцо АТБ, закурил в компании двух бойцов в ярких пляжных рубахах.

По дороге, идущей по ту сторону взлетной полосы, полз открытый грузовичок, поднимая из-под колес клубы пыли. Остановился у полуразрушенного входа в один из ангаров под холмом, загородил ворота.

– Лысый, бинокль! – велел Куштрим.

Лысый оаковец потушил сигарету о перила, отшвырнул бычок, ушел в здание. Куштрим, сощурившись, следил за грузовиком. Водитель откинул задний борт, скрылся из виду.

Вернулся Лысый, протянул бинокль.

Водитель забрался в кузов, кто-то второй стал подавать ему с земли непонятные тюки или мешки.

– Что там? Кто такие? – полюбопытствовал Лысый.

– Похоже, тырят что-то. – Куштрим с интересом смотрел в бинокль.

Увлекшись наблюдением, они не замечали происходящего под боком. Метрах в пятидесяти левее на асфальтированной площадке стояли, словно согнанные в стадо, грузовые телеги для вывоза багажа под борт. Рядом с одной из них приподнялась крышка ливневки, отползла в сторону.

– Там, в ангарах, говорят, самолеты спрятаны, – сообщил Лысый. – Секретные.

– Слушай больше стариков в кафане. Были самолеты, да давно улетели. Если только запчасти какие остались…

Из люка один за другим выползли и перекатились под телегу Бек, Бармин и Слащев.

Куштрим опустил бинокль.

– Хватит курить! Сгоняйте туда, гляньте, что к чему. Не забывайте: это наш аэропорт. Значит, все имущество наше. И без стрельбы там! Никакого шума.

– Знаю, – кивнул Лысый. – Разберусь.

Позвал напарника и спустился к стоящему у крыльца джипу.

У глухой торцевой стены АТБ Бек подсадил на пожарную лестницу Бармина, за ним Слащева, потом подтянулся сам. Группа Бека выбралась на крышу.

Джип поперек взлетной полосы устремился к ангарам. Водитель грузовика, увидев его, спрыгнул с борта на другую сторону, исчез.

Лысый на пассажирском сиденье передернул затвор.

– Заелозили, шакалы!

– Стрелять же Куштрим не велел! – заволновался напарник за рулем.

– А кто сказал стрелять?

Бек обвязался вокруг пояса веревкой, перелез через край крыши, Слащев и Бармин спустили его вниз к открытому окну второго этажа.