Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Традиционно доминирующие позиции СССР в Варшавском пакте обуславливали характер военно-стратегического планирования в рамках национальных планов оборонной политики государств-членов блока. В то же время в кругах партийно-государственного руководства этих стран и среди высших руководителей их вооруженных сил при всей реальной или нарочито демонстрируемой перед Москвой лояльности существовали различной степени артикулированности идеи защиты собственных интересов в рамках общей оборонной политики Варшавского блока. Так, в частности, в Болгарии степень возможной самостоятельной оценки соотношения национальных и коалиционных интересов считалась экспертами крайне низкой. Однако во второй половине 70-х гг. София всё-таки попыталась очень осторожно и с демонстрацией полной лояльности в отношении советского союзника обозначить свои собственные задачи в этой сфере. Данный факт был отмечен аналитиками в странах Западного блока. Было обращено внимание на появление в публиковавшейся пропагандисткой болгарской военной литературе, наряду с уже традиционными заявлениями об «интернационалистском характере обороны» Варшавского пакта, «общих принципах коллективной обороны», утверждения о значении национальной оборонной политики[2119], а также делались заявления об отказе от «слепого копирования» чужого опыта[2120]. Проводившаяся на протяжении 60-х – 70-х гг. болгарским руководством оборонная политика казалась вполне соответствовавшей представлениям о Болгарии как самом верном союзнике СССР, солидаризировавшимся с ним по всем вопросам политики и идеологии. Однако уже во второй половине 70-х и начале 80-х гг. западные эксперты, обращаясь к предыдущему 20-летнему периоду и имея возможность рассмотреть динамику участия НРБ в реализации отдельных аспектов оборонной политики Варшавского блока, отмечали, что в течение 1961-1979 гг. из 14 общих военных учений ОВД Болгария участвовала в наименьшем их количестве, и в большей степени с достаточно скромным количеством военнослужащих, преимущественно на собственной территории[2121]. Несмотря на это, оценка западными экспертами боеготовности НБА при осуществлении фланговой обороны и ведения боевых действий была высокой. Сама Болгария, как они полагали, была «занята последние десятилетия тем, чтобы нейтрализовать потенциальную угрозу, которую представляли балканские члены НАТО. В этом деле Болгария действовала как ценный дублер СССР, так как прямое советское давление на Турцию и Грецию привело бы к немедленному адекватному ответу со стороны НАТО»[2122]. Выдвигавшиеся в военной литературе представителями офицерского корпуса идеи, судя по всему, не противоречили общему политическому курсу Софии. Одновременно власть предпринимала меры по усилению контроля над болгарской армией в целях недопущения утечки секретной военной, технической и политической информации. Это сопровождалось укреплением позиций органов государственной безопасности при решении вопросов, касавшихся и военной разведки – Разведывательного управления Генерального Штаба. К началу второй половины 70-х гг. болгарская ДС явно в соответствии со складывавшейся практикой установления тесных взаимосвязей с разведорганами Министерства обороны стала выполнять поручения военной разведки по проверке конкретных лиц из числа болгарских граждан в соответствии с интересами РУ ГШ БНА. Болгарская госбезопасность закрепляла за собой право полностью отклонять запросы или предоставлять сведения в форме краткой справки без указания источников информации[2123].

Аналогичные процессы по укреплению общественно-политического режима проходили в соседней Румынии. Это делалось Н. Чаушеску в интересах своей личной власти и сопровождалось концентрацией рычагов управления в его руках по линии государственно-партийного аппарата. Весной 1978 г. Чаушеску решил провести изменения и в руководстве румынского МИДа. 8 марта 1978 г. на смену считавшимся интеллектуалом Дж. Маковеску, уже назначенному на пост главы Союза писателей Румынии, пришёл Шт. Андрей – член ЦК, отвечавший за международные вопросы, имевший в партийном аппарате репутацию интеллектуала-теоретика, и уроженец исторической области Олтения (откуда был родом и Генсек РКП). Он уже выполнял особые поручения Н. Чаушеску при встречах с руководством США, когда обсуждал с ним политические и экономические вопросы по заданию главы СРР. Являясь активным сторонником сокращения влияния СССР на политику Румынии, Андрей сделал ставку на развитие отношений со странами АСЕАН, а также развивающимися государствами Африки. Укрепление международных позиций Румынии в «третьем мире» было важно с точки зрения развития выгодных торгово-экономических отношений со странами, входившими в него, а также для получения доступа к их сырьевым ресурсам.