Балканский венец. Том 2

Петар был не робкого десятка. Он вышел вперед и развернул перед гайдуками тряпичный сверток. В нем были два клинка. На одном из них, вчерашнем, уже красовалась простая рукоять. Димитрие взял клинок и начал его рассматривать и ощупывать. Видно было, что он озадачен. Предводитель гайдуков слегка погнул клинок в разные стороны, поскреб ногтем разводы на нем.

– Какую добрую саблю ты выковал, кузнец! Это ж челик. Всё равно, что дамасская сталь.

– Ну так а я что говорил! – кузнец сиял так, будто сам сварил ее.

– А ну дайте-ка, я ее испробую!

Димитрие взял саблю, отошел на несколько шагов и рубанул по молодому деревцу, росшему у забора – и оно упало, рассеченное пополам. Раздались восхищенные голоса. Вернулся гайдук к столу, ударил по медному кувшину – и рассек его на две равные части. Одобрительный гул усилился. Наконец, положил гайдук на старый пень, где обычно мясо рубили, монету, рубанул по ней и… Те, кто стоял близко, кинулись искать ее в невысокой еще траве. Нашли. Монета была разрублена пополам, ровнешенько.

– Доброе оружие. Берем его. Вот тебе за работу, – в руку старосты лег кошель, в котором позвякивало. – А ты нам еще новое наделаешь, как и договаривались.

Сам Яков Ненадович взял клинок в руки и дивился ему:

– Что ж прежде не слыхал я, что ты тут такие клинки куешь? – спросил он у кузнеца.

– Ну, как-то не выходило прежде…

Слобо незаметно ткнул Петара под бок:

– Это у него новый подмастерье появился, толковый малый из Шабца, он и подсобил.

– Тогда, староста, береги его, – ответил Яков, – нам оружия много понадобится, особливо такого. Да плати ему хорошо, не жадничай.

Староста кивнул.

– Может, покажешь его нам?

– Не стоит, уважаемый. Парень всю ночь трудился, а теперь отдыхает. А вот хорошо бы…

– Что?

– Когда возьмете Шабац, – а вы ведь сделаете это, я верю в наших славных гайдуков – не наведете ли справки: как там поживает отец нашего подмастерья, торговец оружием Ковачевич, здоров ли? А то парень сам не свой, далеко от дома оказался, такие дела…

– Это пренепременно, слово даю, – ответствовал Яков Ненадович, похлопав старосту по плечу.

Гайдуки уехали, староста вздохнул с облегчением. Слава тебе, Господи, всё прошло спокойно, никто ни с кем не подрался, никто никого не прибил, не сломан ни один забор, ни одну девку с собой не сманили. Всё оказалось не так уж и страшно. Накормить отряд братьев Недичей – накормим, кров дадим, клинки будут, дайте только время. А дукаты нам и самим пригодятся, на черный день. Вуку этому платить буду, как и договаривались, по дукату в месяц. Конечно же, клинки его стоят больше. Но уговор дороже денег.

Наутро Слобо как раз решил проведать гостя, спит он там или как, и пока шел, увидал еще одно примечательное зрелище. У дороги стояла Любица в окружении товарок и что-то оживленно им рассказывала, разводя руками. Товарки слушали ее, охали и ахали, и настолько увлечены были сим занятием, что не сразу заметили подошедшего к ним старосту.

– А мне расскажете, что там у вас? – гаркнул он, и бабы с писком расступились.

Одна Любица стояла и нахально глядела старосте прямо в глаза.

– Поведай, соседушка, много ли пастромки[71] нынче поймала? Крупна ли? А может, и младица[72] попалась? Когда на жареху пригласишь?

– Бог с тобой, Слобо, откуда ты взял, что я на рыбалке была? Я с удочкой отродясь не ходила.

– Ну прости, соседушка, показалось мне, что ты подругам вещаешь про то, какую большую рыбу ты выудила в речке. И руками разводишь, точно как рыбак.

Тут бабы заржали, как кобылы на случке.

– Да ладно, Слобо, тебе всё померещилось. Мы просто болтали.

– А к себе-то как, пригласишь как-нибудь вечерком? – спросил староста у Любицы. – Хоть на пастромку, хоть так…

– Как-нибудь может и приглашу. Но не сегодня.

Сказала так лепотица и резко отвернулась, вильнув подолом сукни. Ах, Любица! Мало тебя муж твой Драган, царствие ему небесное, вожжами хлестал, пока жив был. Мало. А теперь и некому.

Но тут явился Петар, торжественно несший новую саблю – он так и ходил с ней по селу, и вид у него снова был одуревший.

– Ох, сейчас начнет опять свою саблю показывать, – загомонили бабы. – Да ты не ту показываешь, другую, другую давай!

– Цыц, глупые бабы! – отмахнулся от них кузнец и засмеялся. – Вы своими куриными мозгами даже и помыслить не можете, что это такое у меня в руках.

Бабы засмеялись. А Любица даже передумала уходить.

– Вот он, красавец! – кузнец откинул тряпку и любовно погладил клинок. – А хотите, покажу то, что не показали гайдуки вчера?

– И что это они нам не показали-то, а? – смеялись бабы. – Чего мы там у них не видали?

– А вот что. Какая-нибудь из вас готова пожертвовать мне свой платок?

Бабы замялись.

– Возьми мой, – сказала Любица, снимая с головы косынку.

– Уверена? Подпорчу ведь. Жалко вещь.

– Для такого дела не жалко, – ответила Любица.

Вот и пойми этих баб!

Петар тем временем подкинул платок вверх, плавно принял его на острие клинка и оп! – сделал резкое движение рукой, рассекая платок надвое. Лоскуты упали на траву. Все ахнули.