Балканы: окраины империй

Покушение на Франца Фердинанда (случайной жертвой стала и супруга эрцгерцога) со страниц мемуаров и исторических исследований предстает чередой несообразностей, а удачный для террористов исход операции кажется случайностью. История этого преступления выглядит абсурдистской трагикомедией, прямо-таки мешаниной ужаса и нелепостей. Организаторы визита австро-венгерского престолонаследника в Сараево проявили вопиющую неспособность обеспечить безопасность высокого гостя: губернатор Боснии и Герцеговины забыл проинформировать шофера-чеха об изменении маршрута кортежа, что сделало неминуемым его случайное столкновение с атентатором; в роковой момент, как раз у Латинского моста, автомобильный двигатель заглох, так что Принцип получил возможность стрелять с расстояния полутора метров. Эрцгерцогу преступник попал в шейную артерию, а его супруге случайно пустил пулю в живот. Исполнители таракта не смогли сдержать клятву смерти и совершить самоубийство на месте своего подвига, чтобы унести в могилу тайну его организации: «просроченные» капсулы с цианидом вызвали лишь рвоту, Миляцка, в которой надлежало утопиться, была слишком мелкой, попытки застрелиться оказались тщетными.

Принципа не казнили, поскольку к моменту преступления ему еще не исполнился 21 год, это минимальный по законам габсбургской монархии возраст для вынесения смертного приговора. Может быть, оказавшись в заключении, он и пожалел, что не родился раньше и не закончил жизнь в петле, потому что смерть этого террориста оказалась медленной и страшной. В тюрьме у слабого здоровьем Принципа быстро прогрессировал туберкулез позвоночника, ему ампутировали руку. Он выдержал за решеткой три года десять месяцев, не дождавшись окончания войны и образования южнославянского государства, ради чего, собственно, и затевал в Сараеве кровавое дело. Приближение кончины не сделало его мягкосердечнее, напротив, еще более озлобило, обострило революционные воззрения (как писал товарищ Принципа по борьбе, у него «были глаза свободного волка»). Узник в буквальном смысле слова иссох; согласно записи тюремного врача, мертвое тело Принципа весило всего 40 килограммов. Как вспоминал один из заключенных Терезина, это свое истаявшее тело Принцип однажды назвал «факелом, который осветит людям путь к свободе».

^{Латинский мост, Сараево. Открытка, 1913 год}

К третьей годовщине покушения у Латинского моста установили памятник с ликами убиенных, но этот монумент простоял только чуть дольше года, его снесла драма распада Австро-Венгрии. В югославские времена считалось, что Гаврило Принцип своими выстрелами «выразил народный протест против тирании и вековечную тягу к свободе». Эти слова в середине 1950-х годов выбили на мемориальной доске рядом с впечатанными в бронзовую площадку на мостовой следами ног — на том самом месте, где в момент выстрелов стоял террорист. Когда я впервые оказался в Сараеве, в военную пору сербской осады, набережную Миляцки уродовали оспины от осколков мин, а памятные знаки были демонтированы или разбиты в результате обстрелов.

Монумент жертвам Принципа не восстановили до сих пор, никаким героизмом здесь теперь и не пахнет. Музей революционной организации Млада Босна переоборудован в довольно скромный музей истории Сараева 1878–1918 годов — австро-венгерского периода Боснии и Герцеговины, ключевым событием которого, как следует из экспозиции, стало покушение на жизнь эрцгерцога. К стене здания прикреплена памятная доска фактографического толка: кто, когда, в кого стрелял. «Бронзовые следы Принципа» изготовлены заново, площадка теперь установлена внутри, у кассы, так что убийцу легко может изобразить любой посетитель. Женщины, как я заметил, стесняются, а вот мужчины охотно ступают в чужие следы. О чем они, интересно, в этот момент думают? Возвышает ли, к примеру, нравственно то обстоятельство, что ты оказываешься в позе человека, застрелившего наследника престола великой европейской державы?

Ажиотаж вокруг имени и дела Принципа и через век с лишним не утихает, кое для кого он выглядит предшественником Че Гевары. В столице Сербии я видел яркое граффити с портретом Принципа и надписью «Бунт!», на одном книжном развале обнаружил хвалебную монографию о нем с оригинальным названием «Принципы Гаврило». В последние годы ему принялись ставить памятники — и в Белграде, и в сербском Сараеве.