Баллада о Сандре Эс

— У тебя одной и есть сила в руках! Мари только и знает, что щипаться, а у Бритты, бедняги, руки дрожат. Может быть, тебе заняться массажем? В будущем? — предлагает Юдит, взяв меня за руки с таким видом, будто сделала важное открытие.

— Не знаю… Массажем? Мутное какое-то дело.

— Брось. Чего только люди не придумают. Здесь-то ты не задержишься?

— Несколько месяцев поработаю.

— Почему ты здесь? Что ты тут забыла?

— Ничего. Просто работаю.

Юдит с сомнением разглядывает меня.

— Чепуха на постном масле. Ну что ж, игра не задалась. Каков вопрос, таков ответ.

— А можно и вообще не играть. Можно просто молчать.

— Хотя, согласись, это довольно скучно. Кое с кем можно и поговорить.

— Кое с кем?

— Ты же от чего-то бежишь, Сандра. Правда?

Ну вот, начались расспросы, — думаю я, прикусив губу. Пора сваливать. Если старухе нужны интересные истории, пусть почитает книжку. Я могу принести из библиотеки.

Но Юдит молчит и смотрит на меня, а потом гладит по руке.

— Храни свои тайны. Люди охочи до чужих историй. А я придумала, что мы сегодня сделаем!

Я с удивлением смотрю, как она резво сбрасывает халат и начинает одеваться.

— Ты города не знаешь, так?

— Не очень-то.

— Тогда пойди и спроси Мари, можно ли нам с тобой прогуляться, — говорит Юдит и тут же добавляет самым решительным тоном, как будто испугавшись, что я стану возражать: — Скажи, что мне просто необходимо прогуляться — именно сегодня. Иначе я закачу скандал. Она знает, о чем я.

17. Улица Вестерлонггатан

Вот уж не ожидала такого от старушки! Сначала валялась, как мешок с сеном, а теперь шагает так бодро и ловко, что я вот-вот потеряю ее из виду. Наконец-то, остановилась — у витрины магазина на улице Вестерлонггатан. Старомодные шляпы, золотые буквы «МОДА» на черном фоне. Вся лавочка — словно памятник ушедшим временам.

— Такое, наверное, уже никто не покупает?

— Пойдем! — Юдит целеустремленно распахивает дверь магазина.

Навстречу нам из полумрака выходит пожилая дама в черном платье.

— Мы хотели бы взглянуть на ту вишневую, с витрины, — решительно заявляет Юдит. Хозяйка магазина ковыляет к витрине и достает шляпу. — Это для юной дамы!

Я немею от изумления и не успеваю даже пикнуть, как вишневая шляпа оказывается у меня на голове. Юдит тут как тут: поправляет, загибает поля, сдвигает шляпу назад и вперед.

— Красиво! — нахваливает она.

Хозяйка магазина восхищенно кивает:

— Нечасто к нам заходит молодежь!

— Да и шляпу такой хорошей работы нечасто увидишь, — продолжает нахваливать Юдит. — Хотя моей внучке больше к лицу синий…

— Увы… Впрочем, я, конечно, могла бы изготовить и синюю… — задумчиво произносит старуха.

— И сколько времени вам понадобится?

— Две недели… или, может быть, десять дней…

— Жаль. Таким временем мы не располагаем. Но в любом случае — благодарю!

Старая шляпница разочарованно смотрит нам вслед.

— Барахло! — сердито заявляет Юдит, как только мы оказываемся на улице. — Ты поля пощупала? Слишком мягкие. Прослойки надо класть как следует — иначе шляпа до первого дождя…

Юдит заранее выбрала кафе и теперь с восторгом заказывает ванильные пирожные. Мы садимся за столик у окна, которое выходит на улицу: там мужички в шапках-ушанках вешают зеленые гирлянды, увитые красными лентами.

— Все нынче куда-то спешат, — замечает Юдит. — Рождественские украшения в ноябре. Ты почуяла запах в том магазине? Не тот, что теперь.

— Ну, пылью пахло. Трудно дышать.

— Тканью. Кофе и деревом — шкафы деревянные и сундуки, полные лент и тесьмы…

— Расскажите!

— О чем?

— О себе.

— А ты? Так и будешь молчать, как рыба?

Хорошо, что другие люди не умеют так сверлить взглядом. Я снова принимаюсь грызть ногти.

— Прости, — говорит Юдит и набрасывается на ванильное пирожное. — О, я и не думала, что здесь до сих пор делают такой вкусный ванильный крем! Попробуй только!

Юдит жует зажмурившись, а я тем временем разглядываю ее лицо. В эту минуту кажется, что ей не больше шестидесяти, а утром можно было дать все сто.

— Ты веришь в любовь, Сандра? — внезапно спрашивает Юдит, не открывая глаз.

— Нет, — быстро отвечаю я, хотя во рту тут же чуть не пересыхает. — То есть вы что имеете в виду?

— Ты веришь, что есть такое чувство, которое сильнее всех других? — поясняет Юдит, подчеркивая каждое слово.

Я надкусываю пирожное, делаю глоток чаю, а Юдит Кляйн все сидит с закрытыми глазами и ждет ответа.

— Любовь — это просто слово, вот и все. Самое затасканное и самое лживое слово в мире. Почему мы все время делаем вид, что устроены сложнее, чем животные?

Наверное, я продолжила бы рассуждать, если бы Юдит не перебила с довольным смехом:

— А что ты знаешь о животных? Какие у них представления о жизни?

— А им плевать на представления. Они просто спариваются, вот им и хорошо.

— Это тебя в школе такому научили?

— Ну, некоторые живут вместе всю жизнь.

— Ты сейчас о животных?

Я киваю. Мне как-то спокойно сидеть тут и болтать со старушкой, у которой за плечами такая длинная жизнь. На улице мельтешат и суетятся люди, а мы сидим, защищенные стеклом, как броней.