Баллады снова солгут

— Ты с твоим кривоносым типом ещё не надумала перебраться в Аресваль?

— Нет, — спокойно сказала я. — Не хочу хлебать твою водичку, Гведалин.

— Положим, в Аресвале не только водичкой торгуют, — ухмыльнулся Полумразь. Улыбка у него была очень неприятная.

— Не начинай. Скажи, чего надо, или я ухожу.

— Ну и чего ты такая злая, а, Белка? Полукровкам надо держаться друг друга. А вообще, мне тут дельце одно подкинули. Только мне недосуг им заниматься совсем, вот я и думал вам перепродать.

Был такой обычай: контрабандисты, следопыты и охотники часто перекупали друг у друга дела. Обычно это касалось торговых маршрутов, но иногда и разовые заказы гуляли по рукам не хуже побрякушек.

— Чему обязаны такой честью?

— Тому, что заказчику нужны те, кто дело действительно сделает, а не возьмёт задаток и отбрешется. Мне с ним ещё работать потом. Интересно?

— Ну, положим.

— Слушай тогда. Есть некий вор. То ли работает по магическим погремушкам, то ли украл всего одну по каким-то своим причинам. Его надо найти, и вещь, украденную им, вернуть.

— Как-то странно, — удивилась я. — Разве ты таким занимаешься?

— Нет, — Полумразь опять скривился, выражая неудовольствие. — Сама, наверное, понимаешь, что мало в этом приятного для меня? За иголки в стоге сена много не платят!

— Вот именно, так чего ж взялся?

— Жест доброй воли. По отношению к заказчику. Большой, — Гведалин зажмурился, разводя руками, — заказчик. Ой, какой большой! Если все, как надо, пойдёт, я ещё долго буду дела с ним вести.

— И что он за этого воришку даёт?

— Четыреста эффи. И не за него, а за вещь. Он сам никого не волнует, захочешь кровушки — ни в чём себе не отказывай.

— Неплохо… А тебе с этого заказа что перепадёт?

— Мне — разница. Он платит четыреста эффи. Но я могу поторговаться с ним до пятиста. Сама ведь понимаешь, найти одного-единственного наироу в такой глуши…

— Он — наироу?

— Да, и это все, что о нём известно. Заказчик обратился ко мне отчасти-то потому, что я сам — остроухий. Считает, нам друг друга вычислить проще. Так вот… Я торгуюсь с ним до пятиста и забираю себе эту сотню.

— Дёшево что-то.

— Говорю же, не за деньги тут речь. А за связи! — Гведалин воздел палец вверх. — Глядишь, и вас запомнят. А то токуете тут, в Семихолмовье, как тетерева. Пошли бы ко мне работать — глядишь, и…

— Так, не начинай опять.

— Ладно, ладно. Что скажешь по поводу заказа?

— Маловато сведений, знаешь ли. Известно хоть, что за вещь он украл?

— Разумеется! Мне её описали очень подробно. Зачем она нужна, я не знаю, но знаю, как она выглядит.

— И как же?

— Камень, — Гведалин показал руками размеры. — Видишь, пол-локтя длиной, по форме — как конус. Зелёного цвета, в узорах. Какую-то ценность имеет, но не для нас — я уже думал, не найдётся ли покупатель пожирнее…

— Не нашёлся?

— Не-а.

— Глупость какая-то… — я зевнула, подчёркивая отсутствие интереса. Нет, ну в самом деле? Искать в Семихолмовье какого-то полукровку с зелёным камнем… Да здесь каждый пятый охотник — наироу. Ничего не поделаешь, у большинства из нас трудный и не особенно подходящий для спокойной жизни нрав. Говорят, что мы можем увидеть двести зим, но в действительности и до полтинника порой не доживаем. Да посмотреть хоть на Гведалина: стоит ему расслабиться — и кишок своих не соберёт.

— Почему глупость?

— Пойди туда — не знаю, куда…

— Поэтому я к тебе и обратился. Тебе с твоим типом сподручнее по Аэнна-Лингэ мотаться.

— Правда, что ли? — усмехнулась я. — Сейчас, брошу все дела и отправлюсь незнамо куда. Я ж двести эффи только на подкупы потрачу.

— Что, не берёшься?

— Не берусь, Гведалин.

— Неужели боишься не справиться?

Пущенной шпильке я только щербато улыбнулась.

— Нет, на самом деле, не в этом дело. Заказец интересный, хоть и не по нашей части. Просто нам только вчера перепало дельце повернее. И пожирнее, как ты выражаешься. Мелковато для тебя, но нам — в самый раз.

— Пожирнее? — мигом заинтересовался Гведалин. — Рассказать не хочешь?

— Ничуть.

— Брось. Все равно ведь узнаю. Скажи, пока спрашиваю по-хорошему… А могу ведь…

При этих словах его рука выразительно потянулась к карману с красноречиво обозначенным кольцом керамбита. Он мог вскрыть мне горло до того, как я сделаю ещё один вдох, и я это знала. Так же, как и то, что он не будет этого делать.

— Сам брось. Мы не в Аресвале, — я снова улыбнулась. — Не разводи чернила в воде, которую собираешься пить.

— Словами ты играть умеешь, — Гведалин пожал плечами и убрал руку от кармана. — Ладно, беги к своему типу.

Бытовала в Семихолмовье легенда, что мы со Святошей делим не только выручку, но и постель. Иного объяснения нашей связи языки придумать не сумели, но нас это вполне устраивало. Особенно меня, избавленную, таким образом, от излишнего внимания со стороны особенно невезучих товарищей по цеху. Любят они в постель «по любви» зазывать. Шлюхам-то платить надо, а по любви — оно бесплатно…

Я потопала в сторону трактира, тем более, что снова начинался дождь. Да уж, чего не сделаешь за деньги. Сейчас бы пунша… а не в дорогу… Да ещё пешком по краю болот… И чего этого Дэ-Рэйна в такое время потянуло путешествовать?