Баллады снова солгут

Он вытащил меня из пещеры и заспешил куда-то. Шаг старого мага был так скор, что я за ним едва поспевала. Он видел тропу там, где я не могла и заподозрить о ней, и через какое-то время мы оказались на скальном возвышении, откуда долина казалась огромной продолговатой чашей со странными рисунками на самом дне. Ветер здесь так и свистел в уши. Люди из Тунглид Рэтур возились с лагерем; их отдалённые стяги отсюда казались совсем крошечными.

У меня слегка закружилась голова, а старый маг даже не запыхался. Он помог мне встать рядом и снял с пояса флейту. Приложил к губам.

Пение флейты взмыло ввысь, будто огромная серебряная птица.

Что это сделалось с ветром?.. Его дыхание вьётся вокруг так странно, словно он жив и желает танцевать; да и не только он — даже камешки по скалам скатываются в нужные моменты, подчёркивая мелодию…

Ганглери был музыкантом, и инструментом его был весь мир. Не магом, нет… Магом называют того, кто обладает властью — Ганглери же ею не обладал. Он был миру другом. Он мог попросить, и мир ему не отказывал. А сейчас под звуки его флейты танцевали самые небеса.

Я отвернулась, чтобы скрыть неожиданные слёзы. Моё сердце тоже было частью этого мира, и оно внимало каждой ноте этой нездешней музыки.

— У каждого из нас есть момент, ради которого стоит жить, — сказал Ганглери. — Знаешь, тот момент, когда ты словно становишься осью этого мира, средоточием всех Сил — ради того, чтобы совершить одно-единственное действие… Его значение будет понятно не сразу. Но оно не пройдёт даром.

Он повесил флейту обратно на пояс.

— Странно, но я не нахожу нужных слов для тебя девочка. Всё будто бы не то… Но я могу дать тебе почувствовать.

Ветер вился между нами, дразня искристые скалы и портя их безукоризненный покров своими шалостями. Лёгкий снег то и дело вспыхивал в воздухе, падая мне под ноги.

— Научите меня, — сказала я. Кажется, не вслух.

Но Ганглери кивнул.

— Я постараюсь.

…Трель флейты заставила снег взвиться в воздух, стать на короткий миг ликующим серебристым змеем, который взмахнул хвостом и рассыпался, сверкая и исчезая прямо в воздухе.

— Так нечестно! — возмутилась я. — Я играть-то не умею!

— Ну ладно, ладно, — Ганглери расхохотался. — Я же шучу. Дело ведь не во флейте.

С этими словами он плавно повёл рукой в воздухе, и снег снова охотно откликнулся на его молчаливый призыв.

— На самом деле, — сказал маг, успокоив вызванную им метель, — моя флейта — это метод того же сорта, что и Жесты, которым учат в Арэль Фир. Это способ обратиться. Ты можешь сказать: «Здравствуй!», а можешь: «Добрый день!», но суть ведь от этого не изменится, верно? Эти слова не существуют отдельно от твоего понимания. Если тебе удобно пользоваться Жестовой Семантикой — пользуйся, но для меня она слишком сложна. Слишком много нужно помнить, а свободы в ней нет совсем.

— С Жестами у меня тоже туго, — я пожала плечами. — Они меня не слушались.

— Не переживай, — Ганглери жизнерадостно улыбнулся. — В моё время каждый искал свой собственный способ выражения, и это было в порядке вещей.

— А как у вас получилось?

— Опыт — сын ошибок трудных, девочка!

Старый маг заиграл на флейте, и снег принялся рисовать картины. Вот распускаются пышные цветы, вот они распадаются и превращаются в парусник, мчащийся по волнам… Парусник исчезает, чтобы стать здоровенными бабочками, которые пытаются уцепиться за мои плечи и волосы, а мне становится смешно, и я начинаю от них отбиваться, превращая их в снопы искр.

— Ладно, поиграли и хватит, — Ганглери снова повесил свою флейту на пояс. — Могу я получить немного твоего внимания взамен того веселья, которое, надеюсь, доставил?

Я решительно закивала.

— Пути магии разнообразны и непросты. Давай остановимся на том, что это, прежде всего, способ для нас, смертных, коснуться основ мироздания и узнать о них больше. Конечно, у магии есть и множество приятных сторон: по мере приближения к этим самым основам мы приобретаем кое-какую власть. Глупо было бы ей пренебрегать…

— А что, кто-то пренебрегает?

Ганглери усмехнулся, и взгляд его стал лукавым:

— Разве нам нужно отправляться за примерами в историю?

Я прикусила язык и заткнулась.

— Но, видишь ли, есть лишь два исхода: либо ты влияешь на мир с полным осознанием и пониманием последствий, либо прячешь голову в снег… и лишаешься ушей. И разума. И жизни — такое тоже случалось. Случалось и совершенно обратное, когда власть становилась основной целью…

Случалось! Если уж на то пошло, это со всей Тунглид Рэтур… случилось. Ганглери продолжал, не обращая на меня внимания:

— …что отнюдь не удивительно. Испокон веков любое благое намерение приходило в полнейший беспорядок, как только становилось достоянием хоть сколько-нибудь большого общества людей. Сама посуди, при отсутствии единства желания и страхи людей тянут его в разные стороны… что из этого может выйти? Кроме того, в моё время познание накладывало на магов некую ответственность. Имея настоящую власть, нельзя пользоваться ею наобум, и оттого мы предпочитали наблюдать за миром, помогая естественному ходу вещей.

— А сейчас?