Баллады снова солгут

— Мне нужно было понять. Некоторое время назад я почувствовал смятение на самой границе с Итерскау, очень необычное, здесь такого не бывает. Я думал, что в какой-то из гробниц могла пробудиться сущность, нуждающаяся в упокоении, и отправился туда. То, что произвело это смятение, будто оставляло следы в самом бытии, и я почти испугался… Но никакой сущности я не нашёл — только вас. Тебя. Теперь, после твоего рассказа, я гораздо лучше понимаю, что случилось.

— Что же? — спросила я, почувствовав, как под одежду начинает проникать холод.

— Зелье шамана. Когда-то давно подобные средства были, м-м-м… в ходу. Весьма любопытно, что люди научились ему у диких существ, но сейчас применять их стало куда опасней, чем раньше. Не каждый способен пережить встречу со своей собственной Силой, и ещё меньше тех, кто может попасть на эту встречу и не сойти с ума по пути. Наверное, тебе повезло.

— Ещё больше мне повезёт, если мы со Святошей сможем отсюда уйти раньше, чем нас найдут эти, — я прибавила крепкое словцо, — из Тунглид Рэтур.

— Тут удача тебе не поможет, — сказал Ганглери. — Ему пока нельзя вставать. И, клянусь своей флейтой, я его свяжу, если он попытается!..

— Но выглядит он неплохо…

— Уж я постарался! Но его кишки, прости уж за грубость, должны срастись получше, прежде чем он опять будет измываться над ними грубой дорожной пищей. Он доставил мне столько хлопот, пока принимал лекарство, что я его чуть не усыпил.

— Да уж, это на него похоже, — я невольно улыбнулась.

— Из его воли можно мечи ковать, но порой она ему только мешает, право слово!.. — Ганглери дёрнул себя за бороду.

— Разве воля может мешать? — удивилась я.

— Ещё как, девочка. Гибкость гораздо полезней. Слишком сильная воля — ещё одна дорога к безумию.

Тут сзади послышался лёгкий шум, шаги, и спустя несколько мгновений румяный, выспавшийся Басх радостно приветствовал нас:

— Доброе утро! Спасибо за ваше удивительное гостеприимство, Ганглери. С вашей стороны так замечательно пустить нас под свой кров…

— Мог ли я поступить иначе?

— Вы очень добры!

— Что есть, то есть, юноша. И буду таким ещё несколько дней точно, хотя и не ведаю, к чему это может привести.

— Что вы имеете в виду?.. — удивился Басх.

Ганглери простёр руку в сторону входа в долину:

— Всмотритесь в этот чудесный вид. Не смущает вас в нем ничего?..

— Как странно, — Басх сощурился несколько близоруко. — Там словно что-то движется…

— Ага. Что же, по-вашему?

— Не знаю, не разобрать…

— За нами пришла Тунглид Рэтур, — сказала я сердито.

Глаза Басха расширились, и румянец на его щеках померк за какой-то короткий миг.

— Это невозможно!

— Почему бы? Их упорство давно вошло в легенды.

— Но ведь они потеряли нас, они позволили нам двигаться дальше…

— Вот именно, — я не удержалась от шпильки. — Зачем мешать вам, если гораздо проще сопроводить вас вместе с вашим креплением до Мастерской и отобрать его?

— Оно им ни к чему, — огрызнулся Басх. — Они не знают, как подступиться к Механизму. Если б знали, уже давно сами бы пришли.

— Ну, теперь-то им есть, на кого рассчитывать! — я хохотнула. Ганглери с любопытством наблюдал за нами обоими, а меня несло. — Что, неужели не понимаете? Они хотят, чтобы вы довели дело до конца! Вот увидите, они ещё помощь вам предложат!

— Что за глупости вы говорите, Белка, — голос Басха упал почти до шипения, в котором чувствовалась… угроза? — Это никого больше не касается. Я не стану делиться с ними собственным трудом!

— Как будто они оставят вам выбор. Что вы будете делать? Ждать, пока они уйдут? Я думаю, и это их вполне устроит. Вы когда-нибудь играли в прятки, Басх? Можно уйти, громко топая, а потом снять обувь и вернуться…

— Эльн!

— Не называйте меня так. Я Белка!

— А разве вам было не всё равно?! — Басх разгорячился и теперь снова почти кричал. — Вам ведь неинтересно! Я сегодня же вам заплачу, и ступайте себе! Катитесь в своё Семихолмовье, вы же только о том и мечтаете! Весь эль в этой дыре будет вашим! А я буду заниматься настоящим делом!

Ах, настоящим. А айтварас, от которого я отбивалась, был, наверное, потешным. Как и кровь на лице Святоши. В Жертву-ради-Мести нарядился горбатый шут из «Бревноликой». Далеко б ты ушёл без того «ненастоящего» дела, которым мы тут промышляли, светоч ты непризнанный?

Все, я слишком устала от всего этого.

Костяшки пальцев слегка болели, когда я спускалась обратно в пещеру. Кожа на них слегка покраснела. Что-то я не слышала баллад о герое с подбитым глазом; в том, чтобы испортить это заносчивое совершенство собственной рукой, было некоторое — пусть и малое — удовольствие.

Святоша спал — Ганглери, видимо, того и добивался. Я села рядом с ним, подтянула коленки к подбородку, как в детстве, и вперилась в огонь. Басх слетел по лесенке чуть позже, но я не обернулась. Учёный принялся возиться со своей сумкой. Через некоторое время рядом со мной шлёпнулся кошель, коротко звякнув. Снова скрипнула лестница.