Бальзам из сожалений

– Извините, что без звонка, боялся побеспокоить. Но мы тут с Кольцовым проезжали мимо и вспомнили, что у вас ничего не осталось… А вы ведь у нас сегодня – главные герои. Можно войти?

– Да нужно! – воскликнула Ира. – Мы уже измучились совсем. Мама, забери у него пакеты. Вы с Кольцовым просто с ума сошли, наверное. Накупить всего, как для сельской свадьбы. Спасибо, конечно, большое, мы от нормальной еды на самом деле стали отвыкать… Но сначала скажи главное: как все прошло? Где Даша? Кто ее украл? В каком она состоянии? Она жива или…

– Дарья Грачева жива и в прекрасной форме, – отрапортовал Андрей. – Но есть нюансы.

…Когда Андрей ушел, даже убежал, чтобы успеть переодеться и поехать на работу, Ира и мать в полном ошеломлении стояли перед накрытым в гостиной столом, растерянно глядя на почти нетронутый роскошный торт «Красный бархат», горы чудесных фруктов, бутылки с вином и даже три баночки икры – две с красной, одна с черной. Они все еще ничего не могли осознать, связать с реальностью, дать оценку случившемуся с каких-то вменяемых, объективных позиций. «Нюансы» настолько их потрясли, что смятение поглотило даже самые простые чувства: сочувствие, желание понять, доверие, ощущение человеческой солидарности… И эти дары странных людей, которые посвятили их в чудовищные тайны, доверились им и даже считают, что они доверие заслужили.

– Я не знаю, как все понять, – жалобно, как ребенок, произнесла Ира. – И что с этим всем теперь делать… Я имею в виду не эту еду.

– Ну, что делать с едой, мне понятно, – заявила Тамара. – Я сейчас разолью нам вино, положу по большому куску торта… Нет, сначала будем есть икру ложками. Потом позвоню на работу и скажу, что простудилась. Дальше спать, а потом опять начнем пить и есть. Я все поняла, дочка! И тебе объясню. Когда я бегаю по квартире и вою, что у нас ничего не осталось, на самом деле я в душе уверена в том, что мы храним самое ценное и главное сокровище. И оно у нас не может пропасть. У нас есть наша любовь, наша вера друг в друга. Наше общее желание, чтобы все и всегда было честно и справедливо. Это и есть наше богатство, оно и поможет нам принять тот факт, что на свете столько зла и вообще дряни. Понять, принять и уцелеть. Не хотелось произносить то, что может прозвучать, как приговор, но… Это у Грачевых ничего не осталось, кроме иллюзии «богатой жизни» на месте доверия и родства. Мне очень понравилось то, что сказали Андрей и Конфуций насчет хаоса. У нас теперь достаточно сил и закалки, чтобы открыть дверь и хаосу. Мы знаем, что непременно будет лучше, если уже не может быть хуже.

– Это тронная речь, мама, – заключила Ира. – Под нее можно и выпить, и съесть торт. Посмотрим, пришлет ли Кольцов елку, как обещал. Мне кажется, мы никогда не были настолько готовы встретить Новый год. И даже переступить через эту ночь, чтобы побыстрее оказаться в другом году, который станет чуть новее и лучше, если нам повезет.

Ира все же не удержалась и всхлипнула.

– Это я от облегчения, – виновато объяснила она Тамаре. – Даша жива и даже в прекрасной форме. Николаев не соврет. И да. У нас осталось все и даже больше, чем было.

Обнять и плакать

Юлия Смирнова сознательно и последовательно всегда стремилась лишь к одному – быть незаметной. В школе ей хотелось сливаться со стеной, тенью деревьев. В институте – казаться окружающим смутным и блеклым пятном. А сейчас, работая не первый год специалистом проектно-сметной документации в крупной строительной фирме, Юлия старается, чтобы ее облик не просто сочетался с массой документов, ей хочется быть для всех плоским и четким фрагментом этой казенной ленты – без оттенков, интонаций и поводов для любых отклонений. И, похоже, получается. Коллеги и начальство общаются с ней вежливо и отстраненно, как с функцией. Юля видит и слышит, как люди вокруг что-то оживленно обсуждают, шутят, откровенничают, временами флиртуют. И всякий раз чувствует облегчение, когда общепризнанные любимцы коллектива, которые только что охотно, с явным удовольствием вступали в любой контакт с окружающими, подходят к ней по делу – и их взгляды тут же гаснут, выражение лиц становится застывшим и скучным, а тон подчеркнуто деловым. Таких любимцев, которые неизменно развлекают отдел и вносят ноты яркого и естественного дыхания жизни в ровную ленту будничных дел, серую, как асфальт, – всего двое. Самоуверенный, стильный, нарочито небрежно одетый Антон и эффектная Элина – в самых модных тряпках, с ярким макияжем поверх деликатного ботокса. Когда они говорят с Юлией, наверное, не только ей кажется, что они общаются с помощью не голосов, а шороха бумаг и стука клавиатуры. Разница в их позициях заключается в том, что Юлию именно такой контакт устраивает, а они выносят его как часть обязанностей за зарплату.