Бальзам из сожалений

– Я виновата, – заплакала Вероника. – Только я. Я все время собиралась ей сказать, что если с ней что-то случится, мы примем ее ребенка, как своего. Мы бы даже заранее все документы с ней оформили. Я просила ее, чтобы заехала к нам. Хотела все это сказать. Ох, какая страшная беда, невыносимая боль. У меня не может быть детей, я все время думала о ребенке Лары, как о нашем. При счастливом исходе это могло быть наше общее счастье. И да, эти люди, которых Лара видела ночью последними, они убийцы. Они убили ее и сына. И я обвиняю этих людей только в этом. Никогда бы не смогла осудить сам факт их внезапно вспыхнувшей страсти. От роковых встреч никто не застрахован. И у запретной любви всегда бывают жертвы. Никто не виноват, если люди способны думать о близких и не вести себя, как преступники. Альбина и Костров могли уехать, оставить Лару в покое и вить свое долбаное гнездо. Но они предпочли довести ее зависимость и унижение до крайности. Им удалось убедить ее в том, что ее рабство бесконечно и безысходно. И что оно по наследству распространяется на ее ребенка. Вот почему я считаю, что они недостойны даже воздуха, которым дышат.

Мужа и родителей Ларисы Самойловой не было на ее похоронах. Их организовала редакция. Кострову хватило ума не приходить в этот день и на работу. Его новая секретарша рассказала всем, что он усердно ищет другое место. Какие-то дни еще ходил, как призрак, по коридорам. С ним никто не общался, многие даже не здоровались. Как-то он сам при встрече с Вадимом протянул бывшему приятелю руку.

– Прости, – произнес Вадим, не поднимая руки, и осторожно обошел Замороженного, как будто боялся случайно коснуться.

А Гриша Панин, наоборот, однажды пошел прямо на Кострова, приблизился, почти уткнулся носом в его картинную грудь и с вызовом сплюнул ему под ноги:

– Тьфу. Извини, промахнулся. Задумался и пошел на запах дерьма…

Вероника живет, работает, справляется с грузом потери. И точно знает, что у нее никогда больше не будет подруги. Потому что она у нее есть. И это навсегда.

Интервью

…Однако мы думаем, что ничего плохого, кроме хорошего, не произойдет.

Михаил Зощенко

Оля Журавская обожала свою работу, и та отвечала ей взаимностью. Даже соседи по огромному дому знали, что Оля существует в своем мире и полна желания посвятить в него любого, кто проявит минимальный интерес. Только она могла не знать, у кого в подъезде пожар, кто живет в квартире по соседству и какой скандал обсуждает домовый чат, как подорванный. Ей даже в голову не могло прийти, что можно потратить минуту своего, считай, рабочего времени на чтение потоков не очень грамотных и не всегда вменяемых комментариев в этом чате – современном варианте «бабкиных лавочек». Оля была упоенным профессионалом-репортером двух гламурных изданий и не менее вдохновенным блогером с большим количеством подписчиков. Только в ее мире существовали настоящие скандалы, сенсации. И только Оля могла объективно и тактично, без спекуляций на чужом горе, поведать публике о сложных судьбах известных людей, их взлетах и падениях. Она даже имела право раскрывать тайны самых загадочных личностей, с их позволения, конечно. Люди ценили искренность, честность и способность к сопереживанию этого неутомимого репортера. Этой миниатюрной девушки с широко распахнутыми голубыми глазами и мальчишеской стрижкой практически белых, как у альбиноса, волос. Нередко герои интервью и репортажей Оли становились ее добрыми знакомыми, сами звонили, чтобы она сообщила миру их новость, рассказала о событии или проблеме. Оля тут же принимала чужие радости, тревоги и беды как свои. Вот в этот интересный, сложный мир незаурядных людей она и приглашала всех благодарных слушателей. Даже совершенно случайных, к примеру в очереди на кассу.

Правда, не все понимали в принципе, о ком и о чем идет речь. А главный хохмач дома Кирилл, насмешливый и высокомерный эстет, постоянно пытался сбить Ольгу с темы работы и, потерпев неудачу, в очередной раз напоминал ей свой любимый афоризм. Столько раз повторял его, что Оля иногда во сне слышала глуховатый голос Кирилла:

– Запомни это. Мой дядя сказал. «Труд сделал из человека обезьяну». Дядя умный был человек. Не благодари. Можешь использовать в своих опусах.

Этим ярким июльским утром Оля готовилась к интервью с очень непростым, во многом непредсказуемым и, мягко говоря, нестандартным собеседником. Точнее, собеседницей. Марина Алексеева стала известной как автор необычных, даже странных и загадочных книг, сюжеты которых ведут читателя из самых заурядных обстоятельств в непостижимые и потому завораживающие мистические чащи подсознания. Оля, которая по жизни тянулась только к ясности и логике реальности, до знакомства с творчеством Алексеевой была твердо убеждена, что терпеть не может любого рода «чертовщину», даже если это вполне облагороженная мистика.