Бамбуковая крепость

В 1782 году китайские поселенцы основали свой город Тхэйнгон, или, в их произношении, Сэйкун. Оттуда, видимо, и пошло название Сайгон, хотя Сэйкун находился на месте сегодняшнего Шолона — населенной преимущественно китайцами юго-западной части Хошимина. Примерно в то же время на болотистом берегу реки, где сейчас центр Хошимина, вьетнамцами было построено военное укрепление Беннге. С китайского Сэйкуна и вьетнамского Беннге и начался рост города.

В 1790 году по заказу императора Зя Лонга французский архитектор Оливье де Пюиманюэль построил на месте деревянных укреплений каменную сайгонскую крепость в форме восьмиугольника. 46 лет спустя преемник Зя Лонга — Минь Манг приказал ее разрушить и построить новую, чуть в стороне. Этим он хотел уничтожить память о своем предшественнике и родственнике. Во время первого вторжения во Вьетнам, в 1859 году, французы превратили цитадель в груду развалин.

Крепость строилась и разрушалась, а город тем временем продолжал расти, несмотря на все политические потрясения. Побывавший в 1822 году в Сайгоне ветеринар-зоолог Финлайсон писал: «Город состоит из двух городов, каждый из которых по размеру равен столице Сиама. Пинге — город правителей, Тэйнгон — торговцев». Так он услышал названия вьетнамского Беннге и китайского Сэйкуна.

А вот как описывает Сайгон Константин Станюкович в своей книге «Вокруг света на «Коршуне». Писатель побывал там вскоре после захвата французскими колонизаторами первых трех провинций Вьетнама.

«Но где же город? Неужели это хваленый Сайгон с громадными каменными зданиями на планах? Оказалось, что Сайгон, расположенный на правом берегу реки, имеет весьма непривлекательный вид громадной деревни с аннамитскими домами и хижинами и наскоро сколоченными французскими бараками. Все эти громадные здания, обозначенные на плане, еще в проекте, а пока всего с десяток домов европейской постройки…».

Со времени постройки вьетнамской крепости Беннге и до захвата Сайгона французами прошло 70 лет. К приходу колонизаторов военные поселения дон диены на новой земле едва успели превратиться в четыре десятка обычных деревень. Возникновение города, как такового, и его развитие происходили уже в колониальный период.

Императорский двор Хюэ, подчинившись военному давлению Франции, отдал французам Сайгон и прилегавшие к нему три провинции дельты Меконга. Но население 40 бывших дон диенов на берегу реки Беннге не захотело подчиниться чужеземцам. Тот же К. Станюкович пишет: «Множество туземных домов стояло пустыми, и половина туземного населения Сайгона, которого насчитывали до ста тысяч, ушла из города вследствие возмущения против завоевателей…» Писатель иронически замечает: «Это простое невежественное племя крепко привязано к родине. Хоть французский режим был несравненно лучше своего, тем не менее он был чужой, и это была одна из главнейших причин, почему анамиты восставали против завоевателей».

Новой была для вьетнамцев эта земля, новыми были общины, родившиеся из дон диенов. Это не Нгуенса, имевшая к моменту прихода колонизаторов давнюю историю и свои традиции. И все же между своими и чужими возникло вопиющее противоречие. Пришельцам нелегко было наводить здесь свои порядки.

По дороге от главного рынка Бентхань к своей гостинице «Кыулонг» мне пришлось обходить траншею. Рабочие ремонтировали подземный кабель, вскрыв асфальтовый панцирь улицы. На дне траншеи глубиной метра полтора обнажался пласт угольно-черной земли. Он остался от простиравшегося здесь, в сегодняшнем центре города, обширного болота. Вьетнамские общины существовали на островках среди болот и рисовых полей. Французам пришлось вложить немало средств, чтобы засыпать топи, проложить дороги, построить каменные дома.

В первые десятилетия строительства города все это было чуждо местному населению. Дворец генерал-губернатора и другие капитальные сооружения строили французские солдаты и рабочие. Вьетнамцев не было даже среди подсобных рабочих. В 60-х годах прошлого века, хотя колонизаторы насыпали и замостили уже много улиц, город все равно еще напоминал большую деревню с кладбищами, садами и полями, пронизанными каналами. Лодки и сампаны служили основным средством передвижения между его районами.

На бульваре Ле Лоя, который можно считать центральной улицей Хошимина, всегда много людей. В отличие от расположенных неподалеку улиц, прилегающих к рынку Бентхань, у фонтана на Ле Лое нет скопления торговцев. Здесь с утра и до ночи царит праздная атмосфера. Народ собирается отдохнуть. Если чем и торгуют, то главным образом мороженым и воздушными шарами. У фонтана неутомимо трудятся фотографы. У них всегда есть клиентура. На мостовую окнами смотрят уютные кафе, рядом расположены большие государственные сувенирные магазины. По вечерам в брызгах фонтана вспыхивают разноцветные огоньки от электрической подсветки. Тогда на бульваре становится еще более многолюдно, чем днем.