Бамбуковая крепость

В маленькой конторке, приютившейся в обычном крестьянском доме, заместитель председателя народного комитета общины Мийен, выходец из бедняков Нгуен Ван Кыу показал мне таблицу землевладения, где все семьи разбиты на пять основных категорий. Я переписал себе в блокнот данные по второму any, где живет наш знакомый Нгуен Ван Зиеп. Общая площадь земель апа — 220 гектаров. Она кормит 260 дворов, в каждом из которых в среднем по шесть душ.

В первой категории — семьи, не занятые в сельском хозяйстве. Их всего четыре, и занимают они чуть больше восьми соток земли. Рисовых полей у них нет. Это семьи учителя, фельдшера и двух торговцев.

Вторая категория — безземельные и малоземельные бедняки. У этих 63 дворов нет ничего, кроме хижины со скромным скарбом да рабочих рук. Даже если у кого-то и есть клочок земли, его недостаточно, чтобы прокормить семью. Они нанимаются к богатым, иногда находят временную работу в уездном городке Бенлык, до которого несколько минут по шоссе на автобусе.

Третья категория — самая многочисленная: 155 семей. Это простые середняки. Земли у них — около гектара у каждого. Ее хватает, чтобы прокормиться самим, а в урожайные годы кое-что еще и продать. У одних есть своя пара буйволов, но большинство вынуждены на время пахоты арендовать тягловую силу.

В четвертую категорию входят зажиточные середняки. Во втором апе к ней относится 31 семья. У каждой из них в среднем полтора гектара земли. Многие имеют по паре буйволов. Они почти всегда продают немалые излишки риса. Нгуен Ван Зиеп, у которого мы были в гостях, и есть один из зажиточных середняков. До вступления в артель его семья сама обрабатывала свое поле, но на время пахоты или уборочной страды он нанимал одного-двух помощников. Дополнительный доход дает и бык с повозкой: один из сыновей Зиепа часто выполняет работу своего рода «деревенского грузового такси», особенно после жатвы, когда все везут зерно на рисорушки.

Наконец, 16 семей пятой категории — сельская буржуазия. У каждой из них 2–4 гектара пахотной земли, и только наполовину они обрабатывают ее собственными силами. Они эксплуатируют не только труд безземельных батраков. В их руках — водонасосы, молотилки, рисорушки, тракторы, рабочий скот. Надо середняку накачать воду на свое поле — плати, не хватает сил вручную обмолотить рис — тоже плати. Во втором апе одна. механическая рисорушка, а во всей общине — шесть. Их владельцы берут за очистку 1 зя (20 килограммов) падди пять донгов (в 1981 году) деньгами или соответственно натурой по высоким рыночным ценам. Недешево стоит и аренда пары буйволов, не говоря уже о тракторе.

Американцы и сайгонский режим понимали, что в деревне, состоящей из простых середняков, опору им найти трудно. Крестьянин, который сам себя обеспечивает и мало зависит от рынка — самая непокорная фигура. Другое дело — буржуазия и зажиточные середняки. Безземельные сельские пролетарии неорганизованы и обязаны богатею за возможность на его земле и его плугом заработать на пропитание.

Но надежды американских социологов на классовое расслоение и развитие капитализма в южновьетнамской деревне не оправдались. Дух национального единства в борьбе против чуждого продажного режима оказался сильнее. В этой борьбе участвовали все слои населения. Даже богатые крестьяне если не все оказывали поддержку силам освобождения, то по крайней мере были нейтральны. Во время весеннего наступления патриотов в 1968 году легальная революционная администрация установилась в 62 общинах провинции Лонган. Большая часть провинции была освобожденной зоной задолго до того, как 30 апреля 1975 года народные вооруженные силы освобождения вошли в Сайгон.

Участие всех крестьянских слоев в освободительной борьбе — одна из главных причин того, что и после освобождения у сельской буржуазии не были отобраны средства производства. И по отношению к этому классу социалистические преобразования проводятся осторожно и постепенно: чрезмерные излишки земли перераспределяются в пользу безземельных или передаются создаваемым сельскохозяйственным артелям, организуются товарищества владельцев техники, которые в обмен на государственные поставки горючего и других товаров снижают тарифы на аренду машин.

«Коллективизацию на Севере в начале 60-х годов было проводить легче, чем двадцать лет спустя на Юге» — почти в один голос заявляли вьетнамские товарищи, с которыми я говорил на эту тему. В чем же дело? На Севере к тому времени безземельные арендаторы и бедняки только что получили по реформе помещичьи и общинные земли. Они не успели стать ее собственниками в полном смысле слова — ни экономически, ни психологически. Земли там мало, и труда она требует гораздо более интенсивного. Традиции взаимопомощи влекли крестьян к работе сообща.