Банан - это всего лишь банан

Вроде бы простые слова, но неведомым путем они затронули потайные струны его никем не исследованной, как Бермудский треугольник, души и ненароком задели участок, отвечающий за ревность. Язвительность уже хотела выплеснуться в виде колкого намека на то, что кормит ее только тот, кто баюкает в постели. Но усилием воли он все-таки подавил этот приступ. Ни она, ни Нильс ему не обязаны отчитываться. Хотя где сейчас этот доблестный кобельеро шляется, если девчонка дрожит, как гусенок неоперившийся у него в объятиях. И по всем правилам он должен отстраниться. И Демов еще крепче прижал к себе хнычущую потеряшку.

— Лина, поверь, угостить тебя чаем с пироженкой, это самое меньшее, чем я могу загладить свою резкость. Я нарычал на тебя, и ты поплелась в бассейн. Давай быстренько сушись, я жду тебя на ресепшене. Ты точно справишься? А то там фен, мокрый, скользкий пол, открытые верхние дверцы шкафчиков? — не удержавшись, иронично перечислил Глеб возможные напасти, подстерегающие таких незадачливых мартышек.

Однако девушка была не в том состоянии, чтобы оценить подкол остряка-виртуоза, поэтому она просто вздохнула.

— Справлюсь.

Буквально через пять минут появившись в холле, она заставила Глеба задуматься о том, что у него есть сердце, и в данный момент оно болезненно толкнулось в ребра. Лина вышла в своем скромном секретарском прикиде, с распущенными, не досохшими волосами и испуганным взглядом — не слишком ли долго заставила себя ждать. Откуда же свалился на его голову этот растерянный, беззащитный воробышек?

— Наташа, два травяных чая и, — обратился Глеб к Лине, — выбирай, что тебе нравится.

Девушка с опаской посмотрела на ценники. Да, те сладкие плюшки, дурманившие ее своим запахом и которые еще не могли к ней попасть по причине отсутствия свободных денег, стоили в разы дешевле. Здесь были представлены кондитерские бренды. «Захер», «Эстерхази», профитроли и многое еще чего.

Реакция девушки на стоимость не ускользнула от Глеба.

— Спорим, три штуки не съешь, — он решил упростить вопрос выбора. — Давай говори, какие нравятся!

Лина смущенно улыбнулась и показала пальчиком на «Эстерхази».

— Я хочу его попробовать.

Чай и вкусная пироженка сослужили свою службу. Девушка ожила и успокоилась было. Как вдруг тревожная мысль заставила ее кинуть испуганный взгляд на Глеба.

— Глеб, а вы же так и не поплавали из-за меня!

— Внимательная ты моя! Еще немного, и я тебя начну считать идеальной секретаршей, — привычно иронично ответил мужчина, а в душе снова завозилось что-то теплое и будто благоухающее ванильно- коричным запахом женской заботы. Тем, что он категорически запретил себе впускать в свою жизнь. Что эта девчонка с ним делает?! Ему захотелось узнать о ней все, и …черт. Поперек дороги, как шлагбаум, стоял Нильс.

Во-первых, негоже зариться на то, на что друг уже наложил лапу. А во-вторых, он не может себе позволить еще раз наступить на те же грабли. И только он вынес окончательный вердикт, как непроизвольно уже с языка слетел вопрос.

— Ты почему такая зашуганная? Что с тобой случилось? — Вполне адекватный вопрос и вдруг следующий, уже не контролируемый, вырвавшийся из-под его власти: — Чем я могу помочь?

Глава 10

Лина едва не вздрогнула от неожиданности. Ее жизнь, словно бобслейные сани, неслась с бешеной скоростью по неизвестной ей траектории. Она не успевала адаптироваться к новым поворотам и ужасно боялась, что с ее размаху вышвырнет с трассы.

Утром она плакала от несправедливых подозрений шефа, после работы выбирала с Нильсом подарки детям, ужинала с ним, краснела от комплиментов. Вечером чуть не утонула, потом невероятным образом очутилась в крепких объятиях Глеба и сейчас сидит под прицелом его внимательных глаз.

Не успела она перевести дух и осознать, что Сам Великий и Ужасный кормит ее пирожным, как его новый вопрос словно перемкнул что-то в мозгу и она, не давая себе отчета, как это выглядит, выпалила:

— Научите меня плавать!

Глеб, привыкший держать эмоции под контролем, едва не подавился.

Как она это себе представляет? Они в лягушатнике, она, скользкая, как дельфинчик, доверилась его рукам. А как ему удержать свои руки, чтобы ненароком не коснуться груди? После того, как он гладил ее по спине, он уже ни в чем не мог быть уверенным. До этого момента думал, что она нравится ему как славный человечек — чистый, открытый, трогательный. Как он сам выразился — лимитированная партия. Сейчас же, несмотря на все собственные табу, ему хотелось еще раз почувствовать на своей груди ее доверчивые ладошки, сладостную манкость ее тела.

Черт! Она на него работает! Нильс! Его собственные пристрастия к грубому сексу! И что ответить?! Вот тебе и хваленое умение быстро ориентироваться в ситуации! Глеб отхлебнул чай и пристально посмотрел на девушку.