Банан - это всего лишь банан

Однако их веселый массовик — затейник на некоторое время отвлек ее от пугающих мыслей. Праздник продолжался, и Лина, выполняя данное обещание, честно принимала заботливые ухаживания Нильса, вежливо улыбалась. И вдруг с огорчением отметила, что Глеб после торжественного открытия банкета поднялся из-за стола и ушел. От этого его тайна стала еще более интригующей.

Как ей хотелось пойти вслед за ним! Или предложить ему прогуляться к озеру, которое могло бы стать молчаливым свидетелем …чего? Девушка почувствовала, что ей невыносимо трудно не думать о Глебе. Хотелось узнать о нем все, разделить его боль, которую он явно скрывал под маской безразличия.

Его жаркий поцелуй, казалось, до сих пор согревал ее губы. Ну почему люди придумали столько условностей? Вот взять сейчас и сказать ему, что хочет продолжения! Что она готова за ним на край света пойти… Но тут же вколоченное годами представление о порядочности девушки быстренько подавило этот бунт против морали. И вздохнув, Лина убедила себя, проявлять инициативу непозволительно. Вдруг он еще подумает, что она банально хочет охмурить шефа и стать фавориткой со всеми вытекающими привилегиями. Но нет же! Ведь он знает, что Нильс готов стать ее покровителем — соответственно, должен понимать, что ее привлекают совсем не деньги. Было от чего голове пойти кругом! Вконец измучив себя этими мыслями, она решила «отпроситься» у Нильса и перестать быть «подсадной» невестой.

А втайне она просто хотела быть поближе к Глебу, если он в номере. Выйти на балкон и слышать, как он ходит у себя в комнате. Или вдруг он захочет выйти покурить на свежий воздух…

Нильс неохотно согласился, и взяв под локоток проводил девушку в корпус.

— Линочка, я тебе очень благодарен. Мне было приятно находиться рядом с тобой. И ты знаешь — я всегда в твоем распоряжении. Помни об этом. Что бы ни случилось — понадобится помощь, совет, поддержка — только позови. Брошу все и примчусь.

Несмотря на буквально сжигавшее его желание схватить ее в охапку и утащить в номер, он сжав волю в кулак, только церемонно поцеловал ее ручку и пожелал спокойной ночи. Он отчаянно надеялся, что в ближайшее время эта малышка будет нуждаться в утешении, поддержке, и соответственно в нем.

И действительно. Первый же день после уик-энда принес Лине такие переживания, что она уже не знала, по какой шкале их оценивать. Суровая жизнь дала передышку на выходных, позволила расслабиться, насладиться комфортом отдельного номера, красотой природы, вкусной едой, развлечениями и будто издеваясь, напомнила, что это все не для нее. А ей уготованы и дальше только испытания на прочность.

*****

Глеб немного задерживался, и Лина остро ощутила, как его не хватает. Она уже привыкла любоваться его подтянутой фигурой. Узкие бедра на контрасте с широкими плечами подчеркивали его стать. И даже легкая хромота не портила, а наоборот придавала ему непередаваемую привлекательность. Она мечтала когда-нибудь прикоснуться к его темным жестким волосам, пройтись пальчиками по коже, коснуться его крепкой шеи. Растаять под его пристальным взглядом. Почувствовать на себе его горячие ладони. Узнать о нем все.

Девушка мечтательно устремила глаза в неопределенное пространство и чуть не пропустила момент, когда телячий взгляд мог быть расценен как несоответствие занимаемой должности.

Либо дверь как-то необычно тихо открылась, либо она слишком замечталась, что не услышала, как ее отворил Глеб.

Сегодня он был непривычно серьезен. Никакой дерзкой усмешки, никаких колких замечаний, ни тени лукавства во взгляде. Плотно сжатые губы словно удерживали что-то. То, что ему не хотелось говорить. Он выглядел как врач, которому нужно сообщить больному или его родственникам неутешительный диагноз.

Черная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами добавляла еще один штрих к пугающему образу.

Коротко, с какой-то затаенной болью взглянув на девушку, он хрипло произнес:

— Лина, мне кофе.

— Одну минуту! — Лина думала, что получится ответить, как обычно, с искренней улыбкой. Но она слишком хорошо чувствовала его, чтобы не отреагировать на его отстраненную холодность.

Глеб прошел к себе, а девушка метнулась на кухню. Какая-то безотчетная тоска, как голодный щенок, готова была прорваться сквозь приличия и заставить ее тихонько заскулить. Едва не пролив кофе, она вошла к кабинет шефа.

— Ваш кофе, — уняв тревожные нотки, сказала она и уже собиралась, как мышка, юркнуть назад. Однако глухой, нарочито безразличный голос Глеба заставил ее чуть ли не присесть от испуга.

— Положи это в шкаф, — сказал он и указал на небольшой, но неожиданно увесистый бумажный пакет. — На ту полку, которая не закрывается.

Только сейчас он поднял глаза на девушку — настал момент истины. Она облегченно вздохнула, опрометчиво подумав, что нагнала на себя страху совсем безосновательно.

Лина спокойно взяла пакет и уверенно потянула дверцу шкафа. Уже собравшись положить сверток на полку, она бросила взгляд внутрь и тут же побледнела, как полотно.