Банан - это всего лишь банан

Девушка полезла в сумку, купленную накануне, начала там рыться. Очевидно, нужная вещь лежала на самом дне. Одно неловкое движения, и саквояжик, стоивший как месячный прожиточный минимум таджикской деревушки, упал на землю. Все содержимое рассыпалось, и Марина, громко охнув, на прямых ногах начала наклоняться, предоставив камерам роскошный задний вид.

— Ну чего ты там? — охранник, напоминавший своим видом шкаф с антресолями, вышел из ворот.

— Ну вот видишь что! Не трогай, я сама.

Стражник откровенно разглядывал наклонившуюся посетительницу. Стройные, крепкие ножки, оттопыренная попка, бюст — все это было таким аппетитным, что он напрочь забыл о своих должностных инструкциях.

А в это время, убедившись, что охрана сосредоточила свое внимание на Марине, Глеб, взгромоздясь на плечи Нильса, перемахнул через забор.

Аккуратно приземлившись, он приготовил на всякий случай баллончик с нейролептическим газом. А случаи, как известно, могут быть разными — либо его заметят раньше времени двуногие охранники, либо возможные четырехлапые.

План, конечно, был так себе. Но в открытую врываться вдвоем с Нильсом без всякой надежды на помощь извне было еще хуже. А так, в случае нежелательного развития событий Нильс связывается с Городецким и предупреждает, что поставит на уши все средства массовой информации и выставит его в самом неприглядном виде — как похитителя молодых девушек и содержателя притона. Ну или еще чего — нибудь. Нильс легко мог быть убедительным, когда хотел заставить кого — то согласиться со своим мнением. К тому же Нильсу было что терять в плане внешности — его гламурный облик никак не вязался с фингалами и кровоподтеками. И опять же Римма Максимовна не перенесет этого.

Глеб осторожно прокрался ко входу в дом и спрятался за шарообразным кустом. Он подумал, что самое время вспомнить бы боевики и все шпионские приемчики. Однако вместо этого в голове стали всплывать только фрагменты из комедий с незадачливыми сыщиками, преступниками и аферистами.

Хотя сказать, что совсем никакого опыта в ведении военных действий у него не было, тоже было нельзя. В детстве друзья на нильсовой даче самозабвенно сражались с поселковыми мальчишками. Играли в немцев и русских партизан, мушкетеров и, конечно же, индейцев. Правда, как эти воспоминания могли ему сейчас пригодиться, он не представлял. Тогда максимальные повреждения — это синяки и ссадины, с сочащимися корочками. Сейчас неизвестно, чем все может закончиться.

Оставалось надеяться на везение. Мысленно перекрестившись, он неслышно двинулся вслед за Мариной и охранником, которые пересекли пространство между воротами и домом и вошли внутрь. Предполагать, что тут только один противник, было наивно, но выбора не было.

Спрятавшись за косяк двери, он увидел, что ведут Марину не в глубь дома. Они остановились перед массивной деревянной дверью в холле. Охранник достал ключ, отпер замок и пропустил девушку вперед.

Осторожно оглядевшись, Глеб метнулся за ними. К своему ужасу он понял, что дверь не вела в комнату. Перед ним открылась лестница с довольно крутыми ступеньками. Только он ступил на первую, как услышал где-то внизу тяжелый звук падения — очевидно, это накачанная туша поскользнулась. Затем короткий мат.

Глеб устремился вниз и за поворотом увидел картину, поразившую его до глубины души. Марина, их отчаянная помощница, от души пнула ногой поверженного противника. Неужели это она его «легким движением руки» так приложила?!

— Маринка, ты просто супер-герой! — восхищенно присвистнул он.

Однако супер — герой смотрел на него испуганными глазами, наполненными росинками слез.

— Г-г-глеб А… — от всхлипываний она не могла выговорить его имя. — Я так испугалась, когда поняла, что он меня в подвал ведет. К счастью, он подгонял меня, и мы спускались очень быстро. И тогда я резко присела прямо у него под ногами, он споткнулся об меня и грохнулся. И пока он летел, я успела достать шокер и ткнуть его.

— Марина, от меня орден «За мужество» и премия, — он рванулся к повершенной туше и вытащил связку ключей. От волнения не сразу смог попасть в замочную скважину, которая отделяла его от подвала. Отчаянно он надеялся, что Лина здесь. Иначе где ее искать, он не представлял.

Дверь распахнулась, и Глеб, как изваяние, застыл на пороге. Словно машина времени независимо от его воли перенесла в то время, когда он, парализованный и беспомощный, не мог пошевелить и пальцем на ноге. Так и сейчас. Он сглотнул комок, который перекрыл горло от страха за свою девочку.

Забившись в угол, на каком — то матрасе, поджав коленки к подбородку, словно пытаясь создать свою защитную раковину, сидела Лина. Все в том же своем секретарском прикиде, с растрепавшимися волосами, с дыркой на колготках. На звук открывшейся двери она медленно подняла глаза. Животный страх, плескавшийся в них, сменился недоверием и изумлением.

— Глеб! — еле слышно прошептала она. Но этот шепот будто взорвал зловещую тишину.

Выйдя из ступора, Глеб кинулся к девушке. Опустившись на колени, он порывисто обнял ее.