Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

Из этого документа, который автор обнаружил в материалах оржерского дела и привел здесь, не изменив ни единого слова, следует, что сержант Вассёр, которого с таким нетерпением ожидал мировой судья, начал расследование спустя целых тринадцать дней после убийства. Тринадцать дней — большой срок, но сержант все это время был в отпуске и смог отправиться в Мийуард только на рассвете тридцатого числа месяца нивоза.

Составляя протокол, сержант был немногословен и изложил только самые необходимые сведения. Краткость и тщательность, с которой он описал предметы, не замеченные ни мировым судьей, ни жандармами, которые первыми осматривали место преступления, свидетельствовали об опыте, проницательности и привычке обращать внимание на самые незначительные детали.

Шляпа, трубка, две пары сабо и поношенная рубаха немногое могли прояснить в таком невероятно запутанном деле, столкнувшись с подобными трудностями, любой на месте Вассёра опустил бы руки. Однако сержант был рад и этим, чудом сохранившимся уликам.

На следующий день он вернулся в Мийуард и допросил Бернара Фуссе. Молодой человек почти ничего не мог сказать и вспомнил только, что сразу после нападения был ранен и заперт в погребе вместе с прислугой. Он видел около двадцати бандитов, вымазанных сажей и вооруженных саблями, ружьями и дубинами. К сожалению, Фуссе-старший, скончавшийся неделю назад в страшных мучениях, ничего не рассказал о случившемся. Слуги, как и Бернар, видели около двадцати человек.

— Прекрасно, друзья мои, — сказал сержант на прощание. — Будьте мужественны! Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы избавить вас от этих мерзавцев.

— Да уж, — ответил Бернар Фуссе, — мужество нам точно понадобится. С тех пор как случилось несчастье, мы все время живем в страхе. Мысль, что бандиты могут вернуться, приводит нас в ужас.

— Вооружите ваших людей. Чтобы защищаться в случае нового нападения, вам разрешается иметь ружья и патроны. Кроме того, мы будем поблизости, и уж если они снова покажутся…

— Но, сержант, ведь вас всего трое против целой банды!

— По-моему, этого больше чем достаточно, — невозмутимо ответил Вассёр. — Я бы отдал жалованье за полгода, чтобы помериться силой и с тридцатью мерзавцами, да только никак не доберусь до них. Ну, что будет — то будет. Прощайте, граждане! Оставайтесь в Мийуарде, возможно, нам понадобится еще что-нибудь узнать.

С этими словами гвардейцы покинули ферму.

В нападении принимали участие по меньшей мере двадцать человек, и сержант рассудил, что прежде всего следует навести справки о самых крупных шайках, замеченных в окрестностях за несколько дней до и после происшествия.

Он начал прочесывать местность вокруг Пупюи, как егерь, разыскивающий след дикого зверя, забившегося в нору. Первой на пути оказалась деревушка Доменвиль, где ничего не удалось узнать, и маленький отряд без промедления двинулся на ферму Эгрон. Но и там поиски не увенчались успехом. В Мамеро и Буасе в ответ на расспросы жители уклончиво отвечали: «Э-э-э, да мы и не слыхали… вроде как и не было ничего…» Сержант, чья безупречная выправка произвела на крестьян большое впечатление, постарался убедить их, что безраздельной власти бандитов настал конец. Чтобы окончательно рассеять опасения крестьян и получить наконец нужные сведения, он сообщил, что правительство намерено избавить Бос от нападений бесчинствующих негодяев.

— Так-то это так, — отозвался папаша Нобле, фермер из Буасе, — а ну как они дознаются, что я про них чего сказал? Куда мне деваться прикажете? В два счета красного петуха пустят, а не то башку снесут или брюхо вспорют. Вот если б у меня на ферме солдаты или жандармы сидели, тогда дело другое, можно было бы не трястись.

— Да ведь мы для того и ездим по всей округе, чтобы вы были в безопасности, — отвечал командир гвардейцев. — Наше дело вас защищать, появляться там, где нас меньше всего ждут, не давать мерзавцам передышки. Папаша Нобле, вот что я скажу вам: у меня теперь народу вдвое больше и в Жанвиль мы не вернемся, пока не зададим кое-кому хорошую трепку. В Базош-ле-Гальранде стоят двадцать пять гусар под командованием капитана Бувара. Он шутить не любит, и там ждут только моего знака, чтобы выступить.

— Да я разве что, — пролепетал несчастный фермер, едва живой от страха. — Кругом полным-полно этих мерзавцев…

— Верно, но чем их больше, тем нужнее ваша помощь. Даю слово, что не выдам вас и сохраню все в глубочайшем секрете.

— Гражданин Вассёр, да не видал я ничего, как есть ничего!

Несмотря на царствовавшие среди крестьян настроения, которые так ярко выразил папаша Нобле, сержант не отчаивался. Непробиваемое молчание жертв банды поджигателей было для него лишь еще одним препятствием, которое требовалось преодолеть. Для любого, кто хорошо знал эти края, в поведении фермеров не было ничего загадочного. Причины их страха крылись в том, что до сих пор от властей не было никакого толка и несчастные крестьяне были вынуждены самостоятельно отражать нападения бандитов.