Банда потерпевших

Как хорошо, что Клава не знает в лицо ни Пряхина, ни Геру. Она бы дергалась, я бы отвлекался. А сейчас я спокоен, относительно спокоен. Я отхожу подальше и звоню Пряхину.

– Я на месте, – говорит мент.

Я говорю, что тоже на месте.

– Ты где? – Пряхин вертит головой.

– Я здесь.

– Ну, так подходи.

– Ты нарушил уговор, – говорю я ему. – Зачем тут Гера?

– Где ты видишь Геру?

– Вижу. И наручники вижу на твоей правой руке.

– Ты где? – мент начинает нервничать.

Его взгляд высматривает среди множества людей тех, кто говорит в это время по мобильнику. Но меня таким образом не определить. Мой мобильник в кармане, я говорю в наушник.

– Ну, так ты что, поиграться решил? – зло спрашивает Пряхин.

– Я решил кое-то определить.

– Определил?

– Ничего хорошего для себя. Но и для тебя тоже.

– Но у кого-то должно быть больше шансов.

– Если считаешь, что у тебя, я не возражаю. Конечно, у тебя больше очков. Пока.

– Погоди, Ваня, – торопливо говорит Пряхин. – Слушай-ка сюда. Это всё сотворила Клава. Ты вообще не при делах. Но если ты не выйдешь из игры, ты зайдёшь далеко. Поверь мне, именно так в таких случаях бывает. Зачем тебе ломать свою жизнь? У тебя больная мать. На хрен тебе это сдалось? Клава? Таких тёлок знаешь сколько? Не стоит она того, чтобы ради нее…

Я отключил мобильник.

Клава

Мы зашли в кафе, мне очень захотелось есть. Это чисто нервное. Я вся извелась возле Манежа. Ничего не понимала, что Ваня говорит Пряхину, что тот отвечает. Нет, так дело не пойдёт. Говорят, на Горбушке можно купит разную шпионскую технику, чтобы слышать друг друга на расстоянии.

– Купим, – пообещал Ваня.

Всё-таки надо признать, Ваня неплохо придумал с этой разведкой. Мы-то считали, нас хотят арестовать. А у Пряхина совсем другие планы. Мне страшно. Сегодня я поняла, что всё может кончиться очень плохо. Надо сматываться из Москвы. Лучше брызнуть куда-нибудь в Ближе Забугорье, например, на Украину. В Крым, на море. Я ещё не была на море. Там нас точно не будут искать.

Пряхин

Поганец! Раб чеченский! Урод! Паскуда! Ты еще не знаешь, с кем решил поиграть.

Я пошел к метро, забыв о Гере. Напарник догнал меня.

– Ну, что, Петрович? Сорвалось?

Я вызверился:

– Никогда не говори мне этого!

– Молчу, – отпрянул Гера.

Мы приехали к Кириллу. Там был все тот же даунклуб: Корзун, Шепель…

Гультяев доложил, что глаз не спускает с Эли. Телка нервничает, но никуда не заявляет. Боится. Правильно делает. Ей теперь здесь жить.

– Для чего мы ее держим? Она – приманка. Ну, так давайте как-то выманим на нее, – предложил я.

– Как? – спросил Кирилл.

Я посоветовал ему подумать маленько своей бестолковкой.

– Давайте устроим ей духоту по полной программе – она тут же позвонит Клаве, – предложил Корзун.

После совещания мы, как всегда, расслаблялись. Закусон подавали новенькие морковки. Периодически мы уединялись с ними. Морковки умели всё. Когда успели научиться? Способная пошла молодежь. Я понемногу оправлялся от травмы, которую нанес мне Ванёк.

В дверь позвонили. Это был Ярослав, пьяный в дупель. Никогда его таким не видел. Но за стол не сел. Попросил, чтобы ему помогли выбросить с балкона сейф.

– А если кому на голову?

– Тогда давайте отнесём на мусорку, – еле ворочая языком, сказал Ярослав. – Он мне больше не нужен. Я – нищий. Мне нечего в нём хранить.

Я сказал, чтобы он успокоился. Еще не всё потеряно.

– Ну, какой ты нищий? У тебя завод.

– Завод, считай, уже не мой.

– У тебя пятиэтажный дом в центре Москвы.

– И дом уже не мой. Он на одном балансе с заводом.

– А счета в банках?

– Какие счета? Я всё поснимал. А потом снял эту девку. А она у меня всё сняла, – губы у Ярослава скривились, он часто заморгал.

– Тогда отдай сейф мне, – предложил Кирилл.

Ярослав долго смотрел на него, наконец, сказал:

– Забирай! Не могу его видеть.

Ребята перенесли сейф.

Уходя, я строго-настрого велел Гультяеву присматривать за Ярославом, почаще к нему заходить. Что-то не нравится мне его настроение.

Александр Сергеевич Волнухин

Сидим с Гусаковым в его директорском кабинете. Договорились по телефону о встрече, и вот я здесь. С интересом рассматриваем друг друга. Что с нами сделало время, особенно со мной. Мы ровесники, но Ярослав выглядит намного моложе.

Мы встречались пару раз у Ани. Но Гусаков не знает, что я отец Вани. И не должен знать.

В принципе он согласен получить деньги и забрать заявление. Осталось обсудить детали.

– А если Пряхин откажется закрыть дело? А он наверняка откажется. Что тогда? – спрашивает Гусаков.

Я говорю, что ребята решили в любом случае вернуть деньги. Они хотели бы только получить расписку в получении.

– Зачем они вообще взяли? – недоумевает Гусаков.

Говорю про подругу Клавы. Если бы не деньги, она бы до сих пор была в рабстве. И еще не известно, что будет с матерью Клавы, с Анной Смирновой. Кто может поручиться, что бандиты не возьмут их в оборот?

– Девчонка просто позарилась на больше деньги, а потом начала придумывать благородные оправдания, – говорит Гусаков.

Я тоже так думаю, но поддержки от меня он не дождётся.