Банда потерпевших

– Я сам по образованию юрист, Надежда Егоровна, – сказал я. – Закон позволял вам держать Мартынова ещё хоть неделю, хоть месяц. Вы должны были предпринять всё необходимое, чтобы восстановить хотя бы какие-то результаты экспертиз. Вы могли, наконец, отправить дело на доследование. Но вы этого не сделали. По-моему, Клава поступила по отношению к вам более порядочно. С Мартыном поквиталась, а на вас махнула рукой.

Мешалкину передёрнуло:

– По-моему, её просто поджимало время.

– Значит, вы всё-таки допускаете, что у неё были основания для сведения счётов и с вами?

Мешалкина побагровела:

– Как вы смеете так со мной разговаривать? Я всё-таки судья!

Я спросил с простодушным видом:

– Надежда Егоровна, и какой кожи сделано ваше кресло?

Мешалкина скривилась:

– А какое это имеет значение?

– Знаете, очень большое. Я слышал, в какие-то века, в какой-то стране судьи

сидели в креслах, обтянутых кожей их предшественников, уличенных в продажности.

Я всё больше убеждаюсь, что нам нужен хорошо прописанный закон о нормах самозащиты личности. Если государство не в состоянии защитить человека от насилия, оно должно наделить его правом на свободу самозащиты. Негодяи должны знать, что никакое зло не сойдёт им с рук. В противном случае исходящее от негодяев зло будет ещё больше множиться, порождая у людей соблазн стать негодяями и творить зло. Безнаказанность приводит наш народ к моральному самоуничтожению. Иными словами, нам нужен закон против этого самоуничтожения.

Клава

Старушка Маруся, увидев нас, потеряла дар речи. Она, наверное, решила, что мы явились сводить счёты. Ей квартира была свободна.

Я связалась по Интернету с изготовителями документов, заказала паспорта на наши настоящие фамилии.

Я поехала в знакомую церковь и договорилась со священником, который помог нам освободить Элю. Батюшка сказал, что по правилам я должна войти в храм под руку с отцом.

– Отца не будет, – сказала я. – Шафера тоже не будет. И свидетелей не будет.

Ваня сидит у телевизора. Нам перемывают косточки по всем каналам. Мы стали знаменитостями.

Звонила Элька. Он уже в Москве. В училище её сначала не хотели принимать, но она откровенно рассказала, что с ней произошло. Её восстановили. Мне очень хотелось сказать ей про венчание. Не знаю, как удержалась.

Я заказала белый «линкольн». Взяла на прокат подвенечное платье. Заказала столик в ресторане «Прага». Наняла оператора, который должен был снимать нас на видео. Всё было, как у людей, только мы не могли никого пригласить на церемонию. Венчание вдвоём – это, конечно, не совсем то, о чём я мечтала.

Я надела подвенечное платье в «линкольне». Священник встретил нас у входа в церковь. Я взяла Ваню под руку, и мы пошли следом за священником к алтарю, где лежал крест и Евангелие. Девушка-прихожанка держала над моей головой венец.

Я повторила следом за священником:

– Вступаю в брак добровольно и даю обещание жить в любви и согласии и никогда не разлучаться.

Священник надел на мою голову венец. Другая прихожанка держала венец над головой Вани.

Ваня повторил следом за священником:

– Вступаю в брак добровольно и обещаю жить в любви и согласии и никогда не разлучаться.

Священник надел венец на голову Ване.

Потом обвёл нас три раза вокруг алтаря. По знаку священника Ваня пошёл к Царским воротам, а я – к иконе Богородицы. Мы отвесили земные поклоны.      Потом поменялись местами и сделали ещё раз то же самое.

Священник дал нам вкусить вина из одной чаши и объявил нас мужем и женой.

Прихожанки преподнесли нам цветы. Мы сели в белый «линкольн» и поехали в «Прагу». Оператор продолжал нас снимать. Мы делали вид, что нам весело, что нам хорошо, что мы счастливы. Я держалась из последних сил и помогала Ване. Гримаса усталости и отвращения уже мелькала на его лице. Я забрала у оператора флэшку с отснятыми кадрами и отпустила его.

Мы сидели за столиком в «Праге». Возле нас суетились официанты. Мы не могли ни пить, ни есть. «Зачем это всё?» – читалось в глазах Вани. Он готов был вытерпеть ради меня любую муку, только не эту.

– Поехали отсюда, – сказал Ваня.

Я переоделась в «линкольне» и отпустила водителя.

Дома (где живём, там и наш дом) я пожарила картошки, открыла банку маринованных огурцов. Мы выпили водки, стало легче. Мы легли и уснули без секса.

Александр Сергеевич Волнухин

У Галахова сложилось то же мнение, что и у меня: девчонка крутит Ваней. Не удивительно, она физически старше, ненамного, правда, всего на два или три года, но в этом возрасте это существенный отрыв. Что он видел до армии? После армии? Работу в автосервисе даже близко не сравнить с работой в суде.