Бандеровский схрон

На серый «Ниссан» 2007 года выпуска, средство передвижения капитана Овчинина, никто не покушался. Пусть только попробуют. Склонности к самоубийству у местной шантрапы почему-то не было.

– Вам это нравится? – Интеллигент всплеснул руками. – Как я поеду?

– Очень и очень осторожно, – откликнулся Вадим, седлая верного коня. – На днях напомните. Я поговорю с местными флибустьерами, вернем ваше утерянное имущество.

– Вот спасибо, – обрадовался сосед. – А я вам выдам контрамарку в нашу филармонию. Вы не представляете, какой сумасшедший ожидается джаз.

Джаза капитану в этой жизни хватало. Он вежливо улыбнулся, запустил двигатель.

Начальник отдела по борьбе с диверсионно-штурмовыми группами противника полковник Богданов Валерий Павлович тоже не являл собой образец утренней свежести. Хроническая болезнь людей в камуфляже. Иногда он снимал форму и приходил на службу в штатском, но это не помогало. Полноватый, обрюзгший, с кругами под глазами. Но эти физические недостатки не препятствовали полковнику проявлять резкость, принимать нестандартные решения, а иногда и самому бороться с их последствиями.

– Проходи, садись, будь как дома, – проворчал непосредственный начальник.

Он сидел за столом и ковырялся в разобранных электронных часах. То ли время собирался замедлить, то ли бомбу искал.

– Чаю хочешь?

– Ничего не хочу, Валерий Павлович.

– Совсем ничего? – Густые брови начальства поползли вверх.

– Простите, оговорился, – поправился Вадим. – Хочу скорейшей нашей победы, спать и уйти в отпуск.

– Вот так-то лучше. – Богданов усмехнулся, отбросил отвертку и убрал разобранные часы в стол. – Напомни, я тебе обещал пятидневный отпуск?

– Так точно, – подтвердил Вадим. – Даже больше, товарищ полковник. Вы несколько раз обещали это клятвенно, потом забирали свое слово назад и отправляли меня на очередную маленькую войну. Перед последней командировкой вы говорили, что обязательно дадите мне эти пять суток, если я вернусь живым из-под Волховки.

– И?.. – Богданов насупился.

– Я вернулся живым.

– Серьезно? – Богданов покарябал родинку на щеке. – Напомни, для чего тебе отпуск? Семья за тобой не числится, моря тебе не надо, ты и так загорелый.

– Напоминаю, товарищ полковник. Я уроженец села Гроза. Это на юге нашей республики, недалеко от Войново. Тринадцать километров от украинской границы. Там, на пяти несчастных сотках, раскинулось наше, так сказать, имение. Рубленый дом, баня, пара сараев. Отец скончался четыре года назад. Мама – в прошлом году. Поранила ногу, в кровь попал вредоносный микроб. Врачи приехали, посовещались, привезли ее в районную больницу, но поздно. Развилась гангрена, маму спасти не удалось. – Вадим помрачнел, воспоминания давались ему с трудом. – Братьев и сестер у меня нет, дядь и теть тоже. Дом мой, но мне он не нужен. Когда я там буду жить? Придется продавать. Хочу навестить родовое гнездо, что-то подлатать, подкрасить, в огороде прибрать. Это называется предпродажной подготовкой недвижимости. А потом можно будет размещать объявление о продаже. Процесс долгий, но куда деваться? Само не начнется. Как продам, добавлю кровно заработанные и куплю крохотную квартирку в Донецке. За пять дней управлюсь, обещаю.

– Ох уж эти мелкособственнические замашки, – беззлобно проворчал полковник. – Ладно, посмотрим. Что там с Волховкой?

Вадим поморщился. Командировка на один из трудных участков фронта тоже не вызывала у него приятных воспоминаний.

– Я все написал в рапорте, Валерий Павлович. У меня четверо раненых. Состояние лейтенанта Шадрина вызывает опасения. Жить он будет, но ходить на боевые – уже никогда.

– Как же меня достала эта бродячая артиллерия противника, – процедил Богданов. – Привозят орудия на заранее подготовленные позиции, обстреливают наши территории, пока снаряды не кончатся, и бегом на тягачах обратно. Дескать, мы не используем запрещенные виды вооружения, чтим дух и букву Минских соглашений. Виноваты террористы. Это они стреляют. Главное, не забыть во всем обвинить Россию. А стоит нам ответить в том же духе – истерика на весь мир: проклятые террористы и их хозяева снова убивают ни в чем не повинных украинцев.

– Это реалии нашего времени. – Вадим пожал плечами. – Но ничего, когда-нибудь и мы научимся вести пропагандистскую войну. Эта батарея работала несколько часов, повредила железнодорожную ветку, разнесла заброшенный завод в Черенцах, склад. Два снаряда разорвались в жилом квартале поселка. Пострадали несколько местных жителей.

– Что там у вас произошло? Очевидцы говорят, неплохой салют отгрохали.