Бандеровский схрон

Никто не ушел. Главное, правильно спланировать операцию и грамотно расположить людей!

Время поджимало. Местечко вроде безлюдное, но такой тарарам мог кто-нибудь услышать.

Хлопцы забирались в кибитки, выбрасывали оттуда барахло в кулях и сумках. Быстро перерывали все. Полезные вещи складировали отдельно, остальное выбрасывали.

Подошел Карпуха, весь какой-то застенчивый, втянувший голову в плечи. Поглазел по сторонам, облизал пересохшие губы и тоже начал принимать участие в сортировке добычи.

Бойцы выбрали три кибитки, относительно целые, стали набивать их вещами. Одеяла, подушки, матрасы, что-то из посуды, инструмент.

Имелась и еда. Отпуская сальные шуточки, хлопцы волокли мешки с картошкой, с капустными кочанами. Хлеб цыгане хранили в сундуках, сбитых из легкой древесины. Их тоже тащили в повозки. Не гнушались чесноком, укропом, морковкой. Вяленая рыба, мясо – это уже совсем хорошо.

В каждую кибитку бойцы запрягли по две лошади – не пропадать же добру. Для людей места не осталось. Только Бабула свил себе гнездо на задах замыкающей повозки.

Овраг они покинули к наступлению темноты. Дозорные доложили, что никакой активности в окрестностях не замечено. Кибитки прогибались под весом награбленного добра, скрипели.

Метров пятьсот все шли по оврагу, потом разведчики обнаружили покатый уклон без растительности. За ним вдоль опушки тянулась разбитая проселочная дорога.

Карпуха встрепенулся, начал отговаривать соваться туда. Опасно, дескать, там полевая жандармерия на мотоциклах шныряет. Как в воду глядел!

Только хлопцы высунулись из леса, как вдали замаячили огни, затрещали моторы. Бойцы спешно разворачивали кибитки, оттягивали их обратно. Едва они ушли с опушки, как по грунтовке проехали друг за другом два мотоцикла с колясками. По три солдата в каждом плюс пулемет в люльке. Сталкиваться с ними лицом к лицу крайне опасно для здоровья борцов за независимость Украины.

– Надо идти за грунтовку, в поле. Десять минут страшно будет, а дальше лесная дорога, которой никто не пользуется, потому что она никуда не ведет.

Хлопцы быстро переводили кибитки через грунтовку, стегали лошадей.

Бабула отправил в передовой дозор двух бойцов и глазастого Карпуху. Не хватало еще нарваться на неприятность.

Луна вылезла на небо, сияла, как фонарь, озаряла поле ядовитым мерцанием. Скрипели телеги, колеса проваливались в борозды. Хлопцы глухо матерились. Страх подгонял их. Семь потов сошло, пока вошли в лес, там облегченно перевели дыхание, зашагали тише.

Бабула снова забрался в последнюю кибитку. Высунулся и не увидел никого. Только возница на другой стороне щелкал языком, ведя коней под уздцы.

Бабула выудил из кармана маленький фонарь, стащил со спины рюкзак, рванул пальцами непослушные тесемки, осветил содержимое. Его вмиг прошиб пот, зубы застучали. Сперва в жар кинуло, потом в холод. Он перебирал дрожащими пальцами ювелирные украшения, просеивал их как песок.

Что-то было бижутерией, но попадались и настоящие драгоценности. Кулоны, брошки, небольшое ожерелье с вкраплениями алмазов, золотые и серебряные кольца, перстни, серьги.

Нестор не мог поверить своим глазам. Ай да цыгане. Видимо, до войны еще наворовали. Сумей они выбраться в безопасное место, на год безбедной жизни хватило бы всему табору.

Бабула задумчиво перебирал побрякушки. Поблескивали потускневшие рубины, изумруды, монисто на цепочке с золотыми крестиками, бриллиантовая подвеска. Немецкие марки, оккупационные карбованцы, польские злотые, советские рубли довоенных времен, скрученные в рулончики.

«Хорошо, что не стал показывать бойцам. В горячке они забыли про рюкзак, но непременно вспомнят. Нужно сразу извлечь самое ценное», – подумал Нестор.

Он развернул носовой платок и стал перекладывать в него то, что было подороже. Нестор не был специалистом, но тут этого и не надо. Брюлики, золотишко, красивые цепочки, колечки, сережки, пафосное колье, как бы даже не из платины.

При любых режимах, в какой угодно стране это добро будет стоить больших денег. Бойцам можно и не показывать. Хватит с них и того, что останется в рюкзаке. Там тоже немало, дух у них захватит.

Деньги он точно оставит на нужды отряда. Толку от них никакого. Просто бумага. Времена сейчас такие, что в цене кое-что потверже.

Нестор не мог остановиться, рылся в ювелирных изделиях, руки его дрожали. Все, хватит, нужно что-то и оставить. Он с усилием заставил себя отодвинуть рюкзак. Драгоценности не помещались в платок. Бабула засовывал их во внутренние карманы френча. Хорошо, что сверху мешковатая куртка, никто не увидит. Он завязал тесемки рюкзака, прикинул на вес. Тот стал легче, но все равно внушал уважение.

Нестор устроился поудобнее, перевел дыхание, снова высунулся. Все в порядке. Обоз передвигался по лесу. Скрипели сапоги, негромко переговаривались хлопцы, идущие по обочинам. Никто не видел, чем он занимался.

Бабула откинул голову, закрыл глаза. Хорошо, что Карпуху услал в дозор. Этот шельмец обязательно что-то почуял бы. Пришлось бы в расход пускать пацана.