Бандеровский схрон

– Знаю, – проворчал Алексей. – Ложный гуманизм называется. Но я над этим работаю. Ладно, заткнись, Арсен. Без тебя тошно.

Слава богу! Не прошло и пяти минут, как снова скрипнула крышка. Из люка вылезли женщина, обмотанная платком, и пацан.

«Невероятно! – изумился Алексей. – Мальчишке удалось вытащить мамку! Пионер-герой, блин. Только с обратным знаком».

Степка тянул женщину за руку, она неуверенно шла за ним, что-то шепотом спрашивала. Вот они преодолели условную черту. Из-под земли вырос ловкий боец, повалил беззащитную женщину, заткнул ей рот. Подоспел еще один. Они потащили ее вниз, к подножию склона.

Все, пора! Пошли, болезные!

Началось светопреставление в одном, отдельно взятом лесу. Люди ползли по склону, поднялись, побежали. Крышки люков распахнулись практически одновременно, вниз полетели гранаты. Вздрагивала земля, дым валил из лазов, как из пароходных труб. Нате вам еще, все, что есть, не жалко! Жрите, зверье!

Кричали люди, сыпалась земля, трещали балки перекрытий. Но пленные поляки на совесть укрепили подземелье. Обвалов пока не было.

«Может, осадить банду? – подумал капитан. Все выходы перекрыты, не выпускать никого, сами от голода сдохнут. Но когда?»

Автоматчики и бойцы члены опергруппы скатывались вниз.

– Работать только с фонарями! – предупредил своих Алексей. – На случай потери у каждого должен быть запасной! Автоматчикам фонари закрепить на головах или стволах!

Он скатился вслед за Овчининым по надломленной лестнице, метнулся к земляной стене. Внизу было нечем дышать, першило в горле. Капитан запинался о тела и какие-то обломки.

Подземелье оказалось просторнее, чем он предполагал. Автоматчики растекались по земляным мешкам, стреляли во все, что шевелилось. Убитых было много, особенно в спальном отсеке, который оказался рядом за стенкой.

Но кто-то выжил. Бандиты ругались, отступали к выходу, натыкались друг на друга, вываливались в узкий коридор. С другого конца лезли красноармейцы. И те и другие яростно палили. Это было какое-то безумие. Падали мертвые, освобождали место живым. Лопались балки, раскрошенные пулями, сыпалась земля.

– В атаку, хлопцы! – истошно заорал кто-то. – Бей краснопузых! Покажем им, чего мы стоим! Выгоним эту нечисть с базы!

От пальбы закладывало уши, круги плясали перед глазами. Это был Бабула, кто же еще? Сам-то он не лез в первые ряды. Его бойцов охватывала паника, но они машинально палили, сопротивлялись.

Алексей пригнулся, нырнул куда-то в сторону. Из низкого проема на него вдруг вынеслось что-то страшное, орущее, с выпученными глазами, засыпанными землей. Здоровенный громила. Как он тут вообще ходит? Алексей выстрелил ему в голову из «ТТ», оттолкнул, чтобы не мешался в проходе, побежал вперед, снова свернул.

Капитан почувствовал беду, метнулся к стене. Вереница пуль пробила пространство, где он был. Алексей завалил пару бандитов, дезориентированных паникой и слепящим светом, перепрыгнул через тела. В соседней землянке тоже гремели выстрелы.

– Командир, это мы с Малашенко! – гаркнул Овчинин, вываливаясь в проход. – Еще с парочкой бравых хлопцев по душам поговорили.

Как он заметил этого увертливого угря? Мелькнуло что-то в глубине подземелья, с обратной стороны от того места, где шел бой. Непонятно откуда вывалился человек, застыл на мгновение, парализованный светом. Злобные глаза, борода клочками, немецкий китель поверх исподнего. Он выстрелил из пистолета, не целясь, пуля царапнула потолок.

Алексей присел, дважды пальнул в ответ, но не попал.

Бандит дернулся, словно опомнился, рванул в примыкающую нору. Куда это он собрался? Все ходы перекрыты.

– Это Бабула! – крикнул Алексей. – Овчинин, Малашенко, вы здесь?

– Так точно, товарищ капитан, – проворчал водитель. – Только землицей малость присыпало.

– За мной! Возьмем гада!

Пальба осталась за спиной, становилась глухой, какой-то далекой. Капитан бежал, пригибаясь, натыкался на стены. Земля сыпалась ему за шиворот. Он машинально выбил обойму из рукоятки «ТТ», вставил новую. Подчиненные топали сзади.

Серая рассветная мгла просочилась в подземелье. Крики, плотная пальба из пистолета.

Алексей вывалился из лаза, в падении успел сгруппироваться, даже пистолет не обронил, но чувствительно ударился головой. Он вскочил, увидел мелководную речку, лес за ней.

Под лазом лежали два мертвых красноармейца. Бабула застал их врасплох. Эх, бойцы!.. Впрочем, один шевелился, был только ранен.

Бабула улепетывал вниз по ручью. Алексей стиснул пистолет двумя руками, стал стрелять. Пот ручьями катился по лбу, голова кружилась. Вся обойма мимо! Еще одна осталась.

Он пустился бежать, спотыкаясь о камни. За его спиной раздался шум. Из люка выпрыгивали товарищи. Капитан услышал короткий вскрик, стон, обернулся на бегу. Малашенко валялся на спине, схватившись за поврежденную голень.

– Товарищ капитан, Малашенко ногу сломал!

– Овчинин, за мной!

Офицер и сержант неслись как угорелые, а может, им только так казалось. Зачумленные, еще не пришедшие в себя после тарарама в подземелье, они стреляли на бегу, спотыкались, падали.