Бандитская дива

Девятнадцатый дом располагался в тени горы почти с вертикальным откосом, к полудню здесь уже тень и приятная прохлада. А еще два больших раскидистых дерева, шелковица и яблоня. Дом из кирпича или блоков под слоем фасадной штукатурки, стены выкрашены известью с добавленной в нее синькой. И стены в трещинах, и отмостка вокруг дома разбита временем. Асфальтовая дорожка к дому также в трещинах, из которых перла трава. Рыжая, местами облезлая дворняга, будка с обрывками рубероида на крыше, собачьи экскременты в радиусе натянутой цепи — добрая часть двора загажена, а хозяину дома и дела до этого нет.

Запущенный двор, и дом не в лучшем состоянии, крыльцо деревянное, шаткое от того, что доски подгнили. А на крыльце мужские туфли, выставленные для просушки. Вымыли их дочиста, но еще не начистили, видимо, время не подошло.

Собака гавкнула пару раз, на крыльцо вышла молодая полнотелая женщина — такая же рыжая, как ее собака, вся в веснушках. Ничего не спрашивая, направилась к калитке. На ходу сглотнула слюну, как будто смачивала пересохшее от волнения горло. Может, потому и не говорила ничего, боясь, что голос выдаст волнение.

— Капитан милиции Жуков! — приложив ладонь к козырьку, представился Игнат.

Женщина кивнула в знак почтения, но не произнесла и слова.

— Проверка документов!

— Сейчас! — выдавила женщина, поворачивая к дому.

— Что сейчас?

— Паспорт принесу.

— Чей паспорт?

— Свой.

— Вы хозяйка дома?

— Да… Савохина Дарья Павловна.

— Ваш паспорт не нужен, нужен ваших жильцов.

— Каких еще жильцов? — И без того напряженный голос женщины дрогнул.

— Трое у вас живут, соседи говорят.

— Нет у меня никого!

— Как же нет, люди видели. Трое мужчин.

— Да нет никого! — Савохина указала рукой на дом.

— А чего вы так волнуетесь? — спросил Игнат, внимательно глядя на нее.

— Я волнуюсь?

— И правильно, между прочим, делаете. Жильцы ваши убийство совершили.

— Да нет у меня никаких жильцов! — сошла с лица женщина.

— Все верно, они у вас не жили, пришли к вам под утро. Избитые, в крови.

— Да что вы такое говорите!

— Дарья Павловна, у вас есть судимость?

— Ну что вы?

— Будет!

Игнат прошел во двор, не обращая внимания на собаку, которая почему-то пугливо пятилась от него.

— У вас, я вижу, туфли на пороге сушатся?

— Сушатся…

— Хотите, я скажу, чьи это туфли? Квасова Василия по кличке Квася.

— Да нет! — скривилась Савохина так, как будто ее правую щеку свело судорогой.

— Квасов сказал вам их выкинуть, а вы решили оставить. Действительно, чего добру пропадать?

— Я не знаю, как его зовут.

— А кого вы из них троих знаете?

— Диму Лосева. С мужем моим… учился…

— Может, сидел?

— Ну, может… — Вздохнув, Савохина отвела глаза.

— А где муж?

— Уехал. Развелись мы, он в Сибирь, на заработки отправился.

— Где одежда?

— Какая одежда?

— Которую Дима Лосев у вас оставил.

— Не знаю ни про какую одежду!

— Собирайтесь, с нами поедете! — Игнат кивком указал на машину, возле которой стоял Самойленко.

Но стоял он не руки в брюки, а ушки на макушки. Если вдруг подъедут бандиты Котляра, они разбираться не станут, кто есть кто, всех мочить будут. Видимо, Самойленко не исключал такой вариант, поэтому держал руку на рукоятке пистолета.

— Куда с вами?

— Не переживайте, трехразовое питание, прогулку и ночной сон мы вам гарантируем!

— Почему это я должна ехать?!

— Чьи это туфли? — Игнат спросил негромко, но резко, женщина пугливо вздрогнула.

— Ну вы же сами сказали. Не знаю, Квасов он или нет, но его Квасей называли.

— Одежда где?

— Выбросила.

— Куда?

— Туда! — Савохина указала в сторону оврага, разрезающего поселок на две половины.

— Пойдемте, покажете!

— Это далеко!

— Ничего, дойдем, не сотремся.

— Ну-у… — замялась женщина. — На самом деле я их спрятала.

— Где?

— Ну там у меня сено, корову когда-то держали…

Сено лежало прямо в огороде, старое, прелое, еще чуть-чуть, и будет чистый перегной. Савохина вздохнула, взяла вилы, которыми совсем недавно пользовалась, раскидала кучу, откопав спрятанный под ним ворох одежды.

— А уехали ваши друзья в чем? — спросил Игнат.

— Да какие они друзья! — всхлипнула женщина.

— В чем уехали?

— Да было у меня кое-что, от Кузи осталось.

— А когда уехали?

— Утром. Машина подъехала, забрала их.

— Какая машина?

— «Жигули», голубая, с антенной. — Савохина очертила пальцем длинную дугу.

— В какое время?

— Я уже на стол накрыла, яишенку пожарила. Где-то в половине девятого. Они, правда, спали, завтракать не хотели. А подъехала машина, вышел мужчина.

Шаманка взяла след в районе восьми утра, Игнат собрался на лодочную станцию, Самойленко это слышал. Но как он мог предупредить преступников, если он остался на месте преступления. Пошел вслед за Игнатом и позвонил от директора базы? Но Игнат сразу же отправился в санаторий, по побережью они не блуждали, время даром не теряли. А Квася появился едва ли не сразу, как они подъехали… Нет, не успевал Самойленко предупредить. Может, он сделал это еще до того, как Игнат повел Телятникова к месту преступления? В принципе, он мог и сам сообразить насчет лодки.

— Как он выглядел?

— Плотный такой. Важный. Крутой. Лет тридцати… Лысый.

— Совсем лысый?