Бандитская Лиговка

- Ну, дальше что?

- Что, караулили у твоей двери, а как вышла - повязали, установили личность.

- Деньги нашли?

- Скажешь тоже, станет она вылезать из номера с деньгами.

Смешно, в самом деле: Олегу спьяну так хотелось, чтобы с ним шальная женщина расплатилась за постель. Украла, значит. Но ведь вернула! Добровольно, по тихому сдала деньги представителю органов внутренних дел. Ну и что, что без явки с повинной и без расписки в получении? Уф, бошка. Надо под душ. Стоп, про душ пока забудем, там же добровольно выданная сумма.

- Денег при ней не оказалось.

- Может, не она?

- Стефаныч!

- Что Стефаныч? Этот финн приметил, как ко мне вошла женщина? Ты что думаешь, я её в коридоре бегущую со всех ног отловил и - в койку? Я секс символ с виду? У меня здесь широкий выбор, сами же предлагали. А эту я загодя пригласил.

Девица все это время улыбалась, сидя на корточках и глядя на мужиков. Кто этот дядька, приютивший её на ночь, но, очевидно, имевший сейчас возможность приютить её надолго в Крестах? Сдаст? А дядька как раз строго посмотрел на нее:

- Была у фиников?

- Когда? - слова сквозь сигаретный дым.

- До меня.

- Когда до вас?

- Фу ты, блин, разбирайтесь сами. Я в душ пошел, бошка трещит..

Опер преградил дорогу.

- Погоди, Олег Стефанович, есть подозреньице, что денежки у тебя. Делиться надо. Все-таки коллеги. Я б на твоей территории так бы и поступил.

- Пошел ты, - незлобиво ответил Олег.

Вывернул карманы, расставил руки.

- Ищи. Ищи, ищи, я не гордый. Но когда появишься на моей территории...

Зачем договаривать? Обыскивать не стали. Неловко все как-то получается. Спецслужбовцы стали осматривать номер, а Шайтанов, сняв штаны, пошел в ванную. Ничего не найдя оперативники обратились к девице.

- Это ещё не все. Разговор будет. Сиди в городе, никуда не уезжай, усекла?

- Ладно.

- Пошли отсюда.

Олег остановил:

- Если она больше не нужна, пусть останется, спину потрет.

- Ваше дело, пользуйте.

Когда дверь захлопнулась, Шайтанов подтолкнул девицу в ванную, снял душевой шланг, отвинтил сетку, протянул спрятанные там деньги:

- Офицер должен оплачивать услуги.

К удивлению Олега, путана завела руки за спину.

- Это ваши деньги.

Шайтанов положил доллары на подставку перед зеркалом и включил воду.

- Бери, бери, не бойся. Больше обыскивать не будут. Какой дурак, кроме меня вернет украденное владельцу? И ты верни их по тихому этим финикам.

- Ни у каких финнов я не была, Олег. Хочешь верь, хочешь не верь. Я просто сбежала от одного сукиного сына, который привез меня в этот гадюшник. Думала, что это его люди меня ищут, вот и попала к тебе.

Ага, заливай. Ох, бошка, даже под водой не легчает.

- А где ещё четыреста? Опера сказали, что ты восемьсот украла. Слышь? Потри спину.

Повернувшись, Олег увидел, что он один в ванной. Доллары на месте. Мокрый, высунулся в коридор, в конце которого увидел удаляющуюся фигуру. А и черт с ними со всеми! Это не его территория.

УЧАСТЬ УЧАСТКОВОГО

Когда Полина Антоновна зашла к Каталкину, бывший участковый пребывал в унынии. Проживал он теперь в небольшой комнате коммунальной квартиры. Можно подумать, что Каталкин был таким олухом и пропойцей, что на должности участкового не нашел себе подходящего прибежища под старость. Нет, была у него квартира. Новая, трехкомнатная, заработанная долгой службой. Пришлось распрощаться. Сердце кровью обливалось - столько сапог истоптал, чтобы жильем обзавестись, а пожить в нем толком не успел. Жена, стерва, вывела из себя однажды, ну Каталкин и... Она, похоже, так и ждала когда он квартиру получит. Ее как подменили. Каталкин сам по себе спокойный, даже заторможенный. Это что ж надо было сделать, чтобы он пришел в ярость? Но атлет. Плечи - во! Кулачиши веские. Когда Каталкина прибежала жаловаться на мужа-изверга, Шкворень по её гематомам оценила и мощь и злобищу подчиненного.

- Вывела она меня из себя, - потом объяснял Каталкин, - Я долго терплю, чтобы меня достать надо очень постараться. Постаралась... Достала вот... На семнадцатом году совместной жизни... Я рапорт уже написал. Увольняйте.

Встал и понуро вышел из кабинета.

И правильно. Шкворень не хотела никаких объяснений и выслушивания сторон. В семейных делах третий все равно ничего не поймет. Суть одна: жалобу озлобившейся супруги не замять. Участкового на службе не удержишь. Начальник главка на личность не посмотрит, напишет на жалобе Каталкиной "уволить" и все. Она-то шефа знала. Взять хотя бы вчерашний пример. В справке ГУВД по личному составу сообщалось, что двое офицеров Пресс-службы главка в нетрезвом состоянии были задержаны у станции метро "Лиговский проспект". С их слов - были избиты неизвестными. У одного из них был незарегистрированный газовый пистолет. И все фактически. Резолюция начальника штаба ГУВД - "Проверить и уволить". Вот так. Не "проверить и принять решение", решение ясное - "уволить".

Шкворень знала этот случай. Подвыпивших майора и капитана, одетых в гражданские костюмы, приметили у ларьков какие-то подростки. Офицеры покупали пиво, а группа ребят клянчила у них деньги.

- На что тебе?

- На то же, что и тебе.