Бандитская Лиговка

Начальница РУВД смотрела на сварливое лицо посетительницы и не понимала как могут люди жить годами рядом друг с другом, а потом проявлять убийственную ненависть к ближайшему на земле человеку. Ведь он её любил, шептал хорошие слова. Каталкин сидел на этом же стуле с потухшими глазами, ничего не требующим и переживающим. Совсем другое - его жена. Неужели и она, Шкворень так смогла бы?

- Пусть он мне заплатит!

- Я разберусь. Позвоните мне через пару дней.

По уходу посетительницы Полина Антоновна вызвала замов по кадрам и по тылу.

- За ним никак не закрепить комнату?

- Никак. Вариантов нет. Он лишится её во-первых как получивший жилье в соответствии с нормами, а во вторых как уволенный и обязанный сдать служебную жилплощадь.

Кадровик посоветовал поторопиться с решением вопроса об увольнении.

- Бывшая жена его написала жалобу в городскую прокуратуру. Мы отписываемся, что Каталкин болен, но в конце концов он придет в себя.

- И молодые сотрудники, узнав, что освобождается комната, осаждают мой кабинет.

Надо было как-то решать вопрос. Нельзя Каталкину домой возвращаться, где у него есть, конечно, законные метры жилплощади. Но Шкворень видела его жену. Такая спокойно организует второй срыв Каталкина, который автоматически приведет его на скамью подсудимых как систематически избивающего жену.

- Где он живет?

Когда Полина Антоновна зашла к участковому, он пребывал в унынии. Дверь ей открыла миловидная женщина, не задавшая ни одного вопроса. Поздоровалась и проводила в комнату. Видно, Каталкин рассказывал ей о начальнице в мундире. Но Шкворень, снимая в коридоре обувь, полюбопытствовала:

- А вы кто, соседка?

- Нет, подруга его.

В это время открылась дверь одной из комнат и показалась статная высокая старуха из рода беззаботных. Болезнь не болезнь, беда не беда, а такие смеются и только плюют на невзгоды.

- Сожительница это его, Галина. Хорошая женщина, вы её не обижайте. Она и мне помогает.

- Значит тогда вы соседка, - определила Шкворень.

- Ну уж конечно не сожительница, - засмеялась старуха.

- Почему "конечно", вполне пикантная дама, - улыбнулась Полина Антоновна.

Перепады настроения у старухи были, видимо, резкими. Она вдруг схватилась за поясницу.

- Ой, да, пиковая дама, пиковая дама. И Генриха уж нет.

Сказала тусклым голосом и поковыляла в сторону кухни. Галина проводила Шкворень в комнату.

- Здесь он,

Дымивший сигарету лежа на постели Каталкин встал.

- Проходите, товарищ подполковник. Здвавствуйте.

- Здесь и проходить-то особенно некуда.

- Да, тесновато. А представляете, вчетвером здесь ютились, на двадцати метрах.

- Это ещё ничего. Ваша бывшая супруга хочет, чтобы вас переселили туда, где на человека один квадратный метр. Понимаете?

- В Кресты? Да поскорей бы уж. Хоть туда, хоть сюда. Который месяц в невесомости. Присаживайтесь к столу.

Участковый предложил чай, кофе и кажется был рад её приходу. Сожительница пошла на кухню готовить.

- Каталкин, ты меня знаешь, я тебе добра желаю. Двадцать лет честно оттрубил, отпахал, отработал - зла не сделаю. Но оградить от зла я, как не самый большой начальник, не в силах. Надо что-то придумывать с жильем.

- Но мне же...

- Знаю, что тебе туда нельзя. Заклюет она тебя или подставит, разозлит. Ты человек порядочный, сильный, но от долгих издевательств можешь озвереть. Давай думать куда тебе.

- Я уж все передумал - некуда.

- А у этой твоей Галины нет квадратных метров?

- Есть, но не могу я сейчас к кому бы то ни было привязаться. Не о том мысли. Один раз обжегся, теперь боюсь. А чтобы к ней ехать - жениться надо... С меня хватит.

Помолчали. Галина принесла кофе. Оставила и ушла.

- Значит, вариантов нет.

- Нет.

Помолчали. Из коридора донесся напев старинной песни. Старушечий голос выводил "Ой, то не вечер".

- Она такая старая как эта песня?

- Нет, конечно, песня старее.

- Вот и я так думаю. А ещё соседи есть?

- Нет. Я да Александра Борисовна.

- У неё есть близкие родственники?

- Может и есть кто, только я их не знаю. Не приходит никто.

Шкворень встала со стула, постояла, обдумывая какое-то решение, потом скомандовала:

- За мной, товарищ капитан. Хоть и бывший.

Полина Антоновна решительно направилась из комнаты. В коридоре она громко постучала в дверь комнаты, где проживала соседка.

- Александра Борисовна, можно к вам?

Женщина радушно ответила приглашением. Обстановка в её комнате была скромной, но добротной. На стенке Шкворень разглядела портрет Бойковой в староиспанском платье.

- Вы играли на сцене?

- Ой, баловство это. Случалось по-молодости, увлекалась театром. Мой первый муж был режиссером народного театра. Были такие, знаете, люьительские. А это фото... Кальдерон, "С любовью не шутят".

- Какое замечательное название у этой пьесы! И как совпало с моим замыслом! С любовью не шутят...

- Да вы присаживайтесь. Вам очень идет эта форма. Мой второй муж был милиционером. И тоже увлекался театром.

- Сигареты "Друг"? Уж не Ефремов ли?

Старушка рассмеялась, что очень понравилось Шкворень. Все понимает, соображает, легка в обшении.

- Нет, он не играл. Но ходил на каждый мой спектакль.