Банкир

– И еще один мальчишечка за СОБРами бдит, – вежливо продолжил Костин, проигнорировав раздражение Германа. Распоряжение самого Магистра насчет этого шустряка дало Костину ощущение внутреннего спокойствия и превосходства: Герман – калиф на час и руководит только до окончания операции. После он уже не сможет руководить никем и никогда.

– Пока живой!..

Костин пожал плечами: дескать, ваше дело – командовать, наше дело – выполнять, а вообще-то…

– Инициатива упущена! Мы даже не знаем – этот «торговец куртками», алкаш-бомж, приблатненный, «двое из ларца, одинаковы с лица» – все они части единой комбинации или против работают несколько противников… Кстати, зачем было устранять алкаша и этого, приблатненного, у автомобилей? Руки чешутся?..

Костин снова тяжело вздохнул. Он был об этом «приоритете Магистра» лучшего мнения… Нет, возможно, это превосходный «одиночка» или организатор разовых, «точечных» акций, а вот руководитель группы – никакой… И ребята это чувствуют. Есть аксиомы, никогда не нарушаемые, тем более при четко обозначенной задаче, а именно: соблюдайте чистоту! Ребята и соблюдают. Вторая: устраняйте причины возможных неувязок сейчас! Ребята и устраняют. Если не убрали этого мордоворота-торговца, то только потому, что СОБРов нужно мочить скоро и разом. Благо никуда они не денутся, паренек держит их на мушке, а пули «АС» прошьют эту «железку» – магазин, как шампуры – масло… Блин, заткнется этот инструктор когда-нибудь или нет? Дело надо делать! И – сматываться… Знай распинается, будто чует, что сразу после операции есть приказ зачистить его самого…

Тот словно поймал мысли Костина: вдруг замолк, вперил в него тяжелый взгляд…

– Ладно. Разбор полетов – потом. Сейчас… Сколько времени вам понадобится, чтобы разобраться с СОБРами?

– Минута. Только приказ отдать.

– Вы уже отдали один приказ, результат – два трупа ваших людей и исчезнувший в неизвестном направлении некто Савосин… Меня интересует: сколько конкретно нужно бойцов чтобы провести операцию грамотно, скоро и чисто?

Костин почувствовал, как краснеет от досады… Оттого, что выволочка была заслуженной, досада только усилилась… Этот парень вовсе не так прост… А как он произнес слово «чисто», вперив взгляд в него, Костина? Словно не глаза, а два кубика дистиллированного льда…

– Еще два человека…

– Отдавайте приказ.

– Командир… – Вошедший боец обращался к Костину. – У нас проблема зреет…

– Слушаю!

– Сюда мент бредет. Капитан милиции, в форме, в приличном подпитии, в руке – автомат.

– СОБР?

– Не, местный. Минут пять разговаривал у калитки с обслугой, потом к нам направился…

– Почему сразу не доложили?

– Мы думали – мало ли какие дела у него здесь…

– Думать надо или быстрее, или меньше! У вас с этим алкашом-бомжем все чисто прошло?

– Лучше не бывает…

– Где труп?

– В мусорной яме, в мешке. Сегодня его точно не найдут.

– Остальные «двухсотые»?

– В «полулюксе». Чего их было таскать?

– Так…

– Что с капитаном-то делать? Мочить? Обслуга-то, похоже, присматривает втихаря за ним…

– Интересуются люди – работа у них такая… – по инерции пробормотал Костин, а сам лихорадочно соображал. Операция из стадии тихой переходит в стадию громкой. Придется зачищать всю базу отдыха. Он обменялся взглядом с Германом; тот все понял сразу и без лишних объяснений – только кивнул. Да, поторопился он, Костин, с выводами на его счет… Надо бы грамотно продумать операцию устранения этого голубоглазого… Но – потом. Да и – как повезет… А уж кому точно не повезет, так это отдыхающим… Ну а кто их сюда гнал по такой погоде? Да и мир таков: везет в нем не всем, не во всем и не всегда.

– Слушайте приказ: двое. Зяблик и Мичман, выдвигаются к «железке», берут эту торговую точку на мушку и – ждут.

Еще двое, Гонконг и Сван, идут по постояльцам заведения и обслуге. Чтобы все было чисто. Вы трое выдвигаетесь к «люксу» и вяжете этого «тральщика», пока тепленький… Голик – старший.

– Есть.

– Вязать аккуратно. Никаких повреждений! – предупредил Герман. – Чтобы был как анчоус в собственном соку!

– Упакуем. Девку – тоже?

– Про нее команды не было. Зачищайте.

– Есть.

– Ну а мы вдвоем пойдем поговорим с капитаном. Недолго, – продолжил Костин. – Как в том кино? Потолкуем о делах наших скорбных. Как только ментика завалим – мочить всех.

* * *

– …Ты знаешь, мне страшно. – Лена лежит на спине, поворачивает ко мне лицо, и я вижу в глазах ее слезы.

– Страшно?..

– Да. Такое ощущение, будто мы сейчас в купе поезда, а вагон наш, да и сам поезд загнан в какой-то тупик на неведомой узловой… И хоть купе у нас – «люкс», а где-то там, за шторками, – вспышки выстрелов или зарниц приближающейся грозы, чьи-то тени неясные совсем, кто-то перемещается по путям, что-то готовится, и это что-то ужасно… В нашем закутке, салон-вагоне, и официанты вышколены, и ананасов с рябчиками навалом, и вина коллекционные… А на самом деле мы совсем беззащитны перед тем темным миром, совершенно как недельные щенки, оставшиеся сиротами… Стекло, которое можно раскрошить бульником, да колышущаяся занавесочка – вот и вся наша защита… Словно шипы у Розы Маленького Принца… Мне страшно…