Банкир

– Со мной тоже?

– Даже еще больше… Порой мне кажется, этот мир или князь мира сего не терпит гармонии любви и делает все, чтобы ее разрушить… А люди бегут за золотом часто вовсе не из алчности – просто ищут за блистающим металлом защиту, надеются возвести на грудах тяжкого от крови золотого песка несокрушимые стены, крепости, замки, которые защитят их жизни и семьи…

– …и подобны человеку безрассудному, строящему дом свой на песке… «И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое».

– Это из Библии?

– Евангелие от Матфея.

– Похоже. Неверность, зыбкость – все это из нашего нынешнего… Знаешь, такое ощущение, что набрали какой-то номер, сначала – длинные гудки, а потом – равнодушный механический голос: «Вы не туда попали…» Мы все – не туда попали… А куда нужно-то? Очень неуютно так жить. И страшно. Просто… Любовь – это и великая сила, и полная беззащитность перед всеми, кого любишь… Но – только так и можно испытать счастье… Слушай…

– «Если хочешь, я спою, слушай, если тронул я твою душу…» – напел я песню из какого-то старого кино… И фильма не помню, и песня забылась, а вот мелодия…

Я снова беззащитен становлюсь,
И ввысь стремлюсь, и чувствую полет.
И дальняя серебряная грусть
Чуть холодит, как первозимний лед,
И дальняя, сиреневая ночь
Мерцающими звездами близка —
Ты сказку мне, цыганка, напророчь,
Надежную, как замок из песка…
Но осень зачертила все дождем —
Тревожен блик танцующих теней —
Не место и не время быть вдвоем,
Брести по снежной стылости аллей.
И ветер равнодушно гонит прочь
В начальственную строгость площадей —
Ты сказку мне, цыганка, напророчь,
Надежную, как замок из дождей…
И прошлое становится ясней,
И будущее – чисто и легко,
И слышен скорый бег ночных коней
В рассветный звон утерянных подков,
И дальняя, серебряная грусть
Чуть холодит, как первозимний лед…
Я снова беззащитен становлюсь.
И ввысь стремлюсь.
И – чувствую полет!..

– Это откуда?.. – шепотом спросила девушка.

– Не помню… Из какой-то книжки…

– Послушай… А ведь любовь – это не только полная беззащитность, но и…

Она же сильнее смерти, правда?

– Правда.

– Знаешь, почему? Мужчина, настоящий, сильный мужчина, должен хоть где-то оставаться слабым… Беззащитность – обратная сторона воли. И каждому нормальному мужчине нужна такая женщина, с которой он может себе это позволить.

Быть беззащитным… Быть любимым… Быть любящим…

Ты знаешь, вот странный этот мир… Мы живем в нем долго, и истины все известны изначально, а мы как глухие и слепые – не видим ничего и не слышим…

Я как-то поняла… Глупо ждать чего-то, чтобы сделать потом что-то… Может, я плохо объясняю… Просто… Просто, чтобы жить счастливо каждый день, чтобы тебе самому хорошо было, нужно каждый день сделать что-то хорошее кому-нибудь… Не важно, что это будет – пусть взгляд, пусть слово, важно, чтобы каждый день, чтобы… Я понятно говорю?

– Яснее не бывает…

– Но только я не хочу, чтобы… – Девушка замерла, лоб собрался морщинками. – Знаешь, в чем наша настоящая беда?

– В чем? – Мы перепутали день с ночью.

– Мы с тобой?

– Нет. Мы все. Люди.

Часть третья ФОРМУЛА СВЕТА

Глава 39

Ночь в окуляре инфракрасного прицела была не такой уж темной. Володя Савосин разбил базу и прилегающие окрестности по секторам, отметил основные ориентиры, прикинул расстояние… Он был готов.

Первого Володя «срисовал» за территорией базы. Он примостился на чердачке магазинчика, в двадцати метрах от входа в «Лазурный берег», и, судя по всему, держал на мушке «АС» железный «фургончик» – палаточку. «Присел» парнишка грамотно, но и на старуху бывает проруха: по-видимому, решив расширить сектор обстрела, начал шебуршиться, примериваться, чтобы доставать еще и базу.

Ментовский капитан попугал этого тихушкина: с автоматом в руке прошествовал к «ночным администраторам», что располагались в маленьком домике при входе в «Лазурный берег», и парниша решил взять мента на мушку – на всякий случай.

Хм… Как говаривал один герой-любовник, опрыскивая дезодорантом «мужскую гордость» перед походом на представление к великосветской даме: «На всякий случай». И добавлял, пшикнув пару раз из того же флакончика на задницу: «А случаи бывают разные…» Это «спортсмен» если и знал, то в расчет решил не принимать. Значит, такая уж его судьбовая фортуна!