Банкир

– О, женщины, вам имя – вероломство! – Потягиваюсь на заднем сиденье. – Лен, у нас курить осталось?

– Есть. – Она подала мне пачку. – А почему это – вероломство?

– Это не я сказал. Это – Шекспир.

– А ты авторитетами не прикрывайся, ты по существу ответь!

– Лен… Ты врала так вдохновенно, что поверил даже я.

– А я и не врала…

– Не врала?

– Не-а.

– Что, твоя подруга действительно такая вот мымра?

– Нет, конечно. Она – милая и славная. Глупый, я фантазировала.

– Прямо Франсуаза Саган!

– Еще бы. Да и чего не сделаешь ради любимого мужчины. Ладно, куда рулить-то?

Об этом я думаю с той самой поры, как мы отъехали от крепости имени Госавтоинспекции. Прозвониться в Москву? И что это даст? Вот он я, живой, здоровый, и готов приступить… А пока – деньжат переведите в здешний банк…

«Лимонов» пятьдесят, до Москвы добраться… А там я ужо…

Нет. Такой путь чреват самоубийством. Причем двойным. А если и я не страдаю излишними суицидальными наклонностями, то девушка – и подавно. Кто, зачем меня подставил? Кому? Вопросов больше, чем ответов. Прежде чем воскресать во всем блеске, нужно ответить хотя бы на первый вопрос: кто? Последовательно завязанный на второй: зачем?

– У тебя много денег? – спрашиваю девушку.

– Есть.

– На билеты хватит?

– С избытком. И-на пиво останется.

– Значит, так. Мчим на вокзал, определяемся с билетами, а там – видно будет.

– Как скажете, сэнсэй.

Машину припарковали в скверике у вокзала. Лена ушла, вернулась бегом:

– Не спи, замерзнешь! Поезд – через пять минут!

* * *

Герман успел за минуту до отправления. Подбежал к проводнику купейного вагона, сунул ему в руку несколько купюр, выдохнул:

– До Москвы, командир, а?

Проводник мельком оглядел пассажира. Если его и удивило, что тот вообще без вещей, даже «дипломата» занюханного нет, вида он не показал. Пачка «хрустов» раза в три превышала обычную таксу за безбилетный провоз. Да и интонация мужика выдавала служивого, скорее всего бывшего. И-не мента. На ментов у проводника был нюх.

– Проходите. Третье купе.

Герман нырнул в вагон, а вскоре поезд тронулся.

* * *

К вагону мы подошли, когда проводник уже прихлопывал дверь. Но билеты рассмотрел не торопясь, с профессиональной солидностью: спальный вагон в этом поезде – единственный! Лена молодец – не забыла ему улыбнуться, – и он готов был провожать ее до купе, забыв и обо мне, и о незакрытой двери тамбура…

– Как это тебе удается?

– Дор… Улыбка – мой стиль.

– А-а-а…

– Что – «а-а-а…»? Вот как тебе удается? Попали в какую-то гнусную бодягу, едва ноги унесли, а ты продолжаешь молчать, как рыба об лед, да еще с невозмутимым видом, дескать: «Все идет по плану!» Знаешь, ты похож на нашего премьера!

– Вообще-то я делово-о-ой…

– Слушай, деловой…

Вошел проводник с дымящимся чаем в тяжелых подстаканниках. И есть сразу захотелось – как из пушки!

– Скажите, у вас колбаса имеется? – Лена словно угадала мои мысли.

– Сырокопченая.

– Отлично!.. А… А вы не могли бы организовать нам завтрак? Командировка, продукты не успели купить…

Проводник понимающе улыбнулся, кивнул. Все понимание, надо полагать, свелось в его голове к простому и немудреному, проверенному многолетней практикой: действительно, командировочные, от какой-нибудь фирмы иноземной с представительством в Москве; девка – явно за главную, мужик – при ней, хотя и старше… Видно, от мужа или мужика постоянного оторвалась в отъезде, всю ночь с этим протрахались, как кролики, до синих кругов под глазами, едва на поезд не опоздали, деньги – казенные, раз взяли «люкс», да и ехать сутки, хочется оторваться напоследок… Краля, наверное, у шефа фирмы в любимых козочках ходит, вот и шикует… Хотя – если б не такие, то и заработка никакого в СВ давно бы не было: на подсадных особо много не накрутишь… Народ на подсадку простецкий, все больше в плацкарту норовит… Подешевле и побольше… Да и вообще – народец такой: ему всегда надо много, дешево, лучшего качества и навсегда… А здесь – тариф: тройной счетчик. Хочешь кайфово доехать – все будет, только плати!

Не убирая приятной улыбки, халдей произнес:

– Сделаем. Что-нибудь для аппетита? Коньяк? Водка? Мускат?

– Коньяк не на товарном дворе разливали? – поинтересовался я с невинным видом.

– Ну что вы… – Проводник сделал на миг обиженною лицо. – У нас ведь даже депутаты ездят… Армянский, ереванского розлива.

– Тогда – ой…

– Не понял?

– Бутылочку присовокупите…

– А мне, – вмешалась Лена, – мускат и… Груши у вас есть?

– Груш нет. Не сезон.

– А на что сезон? Проводник пожал плечами:

– Бананы.

– На них теперь – всегда сезон, – вздохнула девушка. – Давайте бананы. – Она махнула рукой так, словно ей предложили под мускат горькую редьку.

– Что под коньяк, кроме колбаски? Есть копченый палтус, ветчинка свежайшая, своя, балычок…

– Давайте на ваше усмотрение.

– Э-э-э… – замялся проводник. – На какой класс, так сказать, рассчитываете?

– На высший, – вмешался я. Добавил:

– Решите сами. Люди мы не богатые, но состоятельные, – и улыбнулся этому Сусанину в стиле «чи-и-и-из», это когда глаза – холодны, изучающи и равнодушны.