Банкир

Альбер сидел молча. Он анализировал. Девка – на самом деле напуганная, обескураженная происходящим шлюшка. Ни ее наглость, ни ее сексапильность здесь не работают… И она – почти в отчаянии, не может понять почему… Он бы просто-напросто списал девку в расход за ненадобностью, в графе – недоразумения… Но – Бран распорядился иначе, и сейчас Альбер выполнял его указания. Буквально.

Или – Бран решил ловить финансиста на эту шлюшку? Такие времена давно прошли. Если бы этот парень ловился на такие приманки, то давно бы сгорел, как мотылек. В бизнесе нет места ни любви, ни сантиментам. А секс – давно всего лишь атрибут бизнеса, вроде сауны или обеда в «Савое». Хотя… Может быть, Бран – просто детально просчитал реакцию финансиста? Душа человечья – потемки, а уж у того, кто возится не с людьми, а с колонками цифр, – ее, возможно, нет вовсе.

Из догадок кафтана не сошьешь, а вот выйти на Брана, чтобы он этого не узнал… Непростецкая задачка… А разве операция по устранению Магистра была простой?..

Ну а сейчас… Сейчас нужно было выполнять указание Брана.

Альбер вынул пачку сигарет, зажигалку. Передал одному из парней:

– Оставьте у нее.

– Мне уйти? – спросила Лена.

– Да. Тебя проводят.

– А обуться хотя бы можно?

– Да.

Девушка надела короткие сапожки и пошла за парнем. Второй следовал сзади, она чувствовала его взгляд. Мысли мелькали панически: может быть, врезать тому, что впереди, по башке и убежать?.. Ей вдруг вспомнился тот, летний давний случай, с Валькой и этим козлом Цаплей… Тогда… Тогда тоже было страшно, но не так.

– Мы пришли.

Парень распахнул дверь, вошел, положил на стеклянный дымчатый столик пачку сигарет и зажигалку. Одинцова вошла следом и почувствовала, как ее страх превращается в дикий, животный ужас. Комната напоминала кабинет зубного врача: здесь стояла кушетка, лежачее «кресло», похожее на зубоврачебное, но с двух сторон свисали прочные ремни, чтобы фиксировать «пациента»; за слегка тонированным оргстеклом запертых шкафов угадывался блеск медицинских инструментов… Или – не медицинских?.. Стены были абсолютно белыми; стерильно чистым бельем были застелены и кушетка, и кресло…

– Ждите, – бросил парень и вышел.

«Чего?» – хотела прокричать ему вслед девушка, но ее беспомощный взгляд уткнулся в закрывшуюся, обитую белым дерматином дверь. Лязг металлического замка и – тишина.

Она опустилась на холодную простыню кушетки и замерла. Больше всего ей хотелось умереть, сейчас, сразу, пока…

Что будет – она не знала.

Может быть, вскрыть вены?.. Но шкафы – заперты, а стекло, это видно сразу, особое – его не разбить и молотком… Или – вытянуть из сапожек шнурки и – удавиться?.. Бред…

Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернулась. В двери был наружный телескопический глазок; она была уверена, что кто-то сейчас рассматривает ее, внимательно, алчно… Господи, что же с ней теперь будет?..

Девочка сжалась от какого-то обреченного Отчаяния и завыла, будто маленький щенок, провалившийся невесть куда и чутьем понимающий, что выбраться не сможет. Никогда.

Глава 54

Проснулся я от толчка.

Колян ругался длинно и виртуозно. Гляжу в оконце – подъезжаем к Курскому.

Поезд пришел час назад, мы опоздали. Видя мое кислое лицо, Колян прокомментировал:

– Так мы по той Москве уже час и крутимся. Не проехать, да и развязки я не знаю… А перед бампером такие лизаные борта мельтешат, что так и просится – врезать! Чтоб не выдребывались! Где причалить-то?

Прикидываю. Разворачиваться, потом пилить к Курскому снова…

– Приткнись где-то вон там, сбоку.

– Сделаем.

– Держи, – протягиваю ему пачку баксов, никак не меньше шести сотен полтинниками, реквизированную у блондина: ему не пригодятся, а Колян на эти деньги, глядишь, к машине не только бронированный бампер, он к ней крылья приспособит! – Только – подожди чуток, мало ли…

– Да подожду. – Он припарковал машину у скверика. – Чтобы менты не согнали – капот открою, сломался, и все тут…

– Ага. – Я выскочил было из машины…

– Погоди, Серега!

– Да?

– Держи. – Колян протягивает мне черную вязаную шапочку. – А то ты с бинтами на голове – как комиссар в каком кино…

– Спасибо.

Натягиваю шапочку и бегу к вокзалу. Прихрамываю. Нога затекла от сидения, ничего, разойдется. Да и обращать внимание на такую мелочь, как боль, – это воощее. Есть! Поезд еще не успели отогнать на запасные. Иду вдоль вагонов. У одного – встречаю торопящуюся тетю, по виду – проводницу.

– Скажите, вы с этого поезда?

– Ну… – не сбавляя шага, разлепляет она губы.

– А из какого вагона?

– А тебе что за дело?

– Я в Репнинске отстал.

– В Репнинске?

– Ну да.

– Вещи, что ли, забрать? Так лишних у нас не нашлось.

– Да нет. Я с подругой ехал…

– А-а-а… Нашлась пропажа…

– Какая пропажа?

– Да ты и есть. У нас две: проводник исчез, ну и ты. На тебя бы внимания никто не обратил, а проводник – он все же лицо служилое… Бригадир – рвет и мечет! Вы с ним не вместе, случаем, были?

– Вместе, – вру, не моргнув.

– Ну и где он?

– В больнице.

– Ну да?!

– Ага. – Приподнимаю шапочку, демонстрирую белую повязку.

– А что случилось-то?

– Ногу он сломал.