Банкир

Гончаров задумался, собрав морщинки на переносье, но лишь на мгновение:

– Да. Исключаю.

– Почему?

– Он… Как бы это точно сформулировать… Он по внутреннему строю – боец.

Воин. А воин никогда не покинет поле боя. – Гончаров помедлил, добавил:

– Живым.

– Вы настаиваете на этом мнении?

– Да.

– Хорошо. Теперь – «разбор полетов». Ваше мнение о происшедшем?

– Это единая разработка.

– Обоснуйте.

– Только ощущение… Акцию готовил профессионал, причем его основная задача – сбить со следа.

– Выходит, они знали, кого нужно сбивать…

– Или – предполагали.

– Или – так. Дальше.

– Расчет разработчика прост, но точен: он, по-видимому, бывший или действующий работник одной из спецслужб…

– Какой, по-вашему?

– Предположить затруднительно… – хмыкнул Гончаров. – Сейчас двадцать четыре ведомства имеют под своей крышей специальные или близкие к ним службы.

Не считая частных контор. И работают во всех не новообученные – профессионалы получили стаж и опыт во времена оные…

– Так в чем расчет?

– Он знает систему. А именно: любой профессионал станет проверять все версии происшедшего. А там – чего только не нагорожено: наркотики, перекачка криминальных и компрадорских денег, разборки авторитетов… Каждая из потерпевших сторон уже начала свое следствие, и к какому-то результату они, безусловно, придут… Но кашу эту разгребать…

– Вывод?

– Замести следы, выиграть время. Для многих сейчас выигрыш во времени, при статус-кво, какой сложился, – это выигрыш денег. Полагаю – весьма крупный.

– А для некоторых выиграть такое время – означает выиграть жизнь.

– Все это указывает на то, что Дорохов не устранен, а похищен.

– Одно возражение, Владимир Петрович…

– Да?

– Тот профи, разработчик, он талантливый человек?

– Безусловно.

– Тогда… Почему ему не предположить, что его противник, в данном случае вы, тоже человек талантливый?.. И схватите эту его комбинацию… как это называется…

– Верхним нюхом.

– Вот именно.

– И что это нам дает? – Гончаров усмехнулся невесело. – В городке крутилось и крутится такое количество сомнительных персон, представляющих самые разные силы… Плюс «добытчики» всех разведок мира плюс официальные органы, занятые расследованием совершенных преступлений, плюс – случайные люди типа мелких сутенеров и жуликов… Вавилон. Так что выйти на конкретных организаторов похищения можно только путем рутинной оперативной разработки.

– Как скоро?

– Стараемся. А там – как повезет.

– Что вам нужно… – Решетов чуть помедлил, – чтобы повезло быстрее?

– Пока ничего. У нас, как я понимаю, открытый кредит, да и на благословенном островке мы давно сидим. Люди работают.

– Вы правильно сформулировали, Владимир Петрович. Время – вот что для них самое важное сейчас. Время сохранения. Постарайтесь… Вы ведь понимаете, о чем идет речь…

– Газеты почитываем, телевизор посматриваем… Чего уж тут не понять?

– Вот и славно. Да, и еще… Я давно хотел вас спросить: как бы вы охарактеризовали Дорохова? Одним предложением. Вы ведь знакомы…

– Я с ним не виделся лет десять… И несмотря на внешнюю общительность, человек он был всегда закрытый…

– И тем не менее…

Гончаров задумался, по обыкновению, на секунду, сложив морщинку у переносья:

– Дор похож на сжимаемую им самим пружину. Тихо, медленно, настойчиво… А потом – эта пружина срабатывает с невероятной быстротой и силой. Неожиданной, поразительной для окружающих…

Решетов вытащил сигарету из коробки, прикурил:

– Думайте. Никто из «Шлема» близко к Дорохову не подходил в последнее время.

– Совсем никто?

– Только ваш покорный слуга. Но у меня, как это у вас говорится, объективные мотивировки. Я хорошо знал отца, Петра Юрьевича Дорохова. И Дора помню мальчишкой. Даже если наши противники что-то прознали про «Шлем», связать меня с Дором могли лишь гипотетически… Во сколько, по-вашему, обошлась им кипрская… э-э-э… операция?

– Ну, если на все про все, то в три лимона «зелени». Или немногим меньше.

– Весьма значительная сумма. И «новые русские» бросают их на ветер только в анекдотах. На пустую гипотезу три миллиона долларов тратить никто не будет.

Была наводка.

Зуммер дежурного телефона зазвучал резко.

– В чем дело? – спросил Решетов. Опустил трубку, произнес устало:

– Это снова по вашей части, Владимир Петрович. Убита моя секретарша, Марина Коретская. – Увидев, как скоро метнулся взгляд Гончарова, добавил:

– Может быть, может быть… Проверяйте. Все проверяйте. И пожалуйста, помните: выигранное время для многих сейчас означает жизнь. Их жизнь. Или – нашу.

Гончаров ушел, Кришна остался один. То, что Гончий взял след верхним нюхом верно – он не сомневался. И в Доре тоже…

Он помнил Сережу мальчишкой. Помнил, как тот рос. Человек, подрастая, учится лгать. Маленький, он тоже постепенно постигает это искусство, но все скрытые эмоции отражаются на его чистой мордашке… Постепенно люди доходят в этом до совершенства…

Кришна знал виртуозов лжи. Ни один компьютер, ни один детектор не обнаружил бы никогда подмены понятий: для таких людей ложь была даже не второй – единственной жизнью. И Бог бы им судья, если бы эта ложь не ломала, не коверкала столько судеб…