Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

— О чем ты? — спросила Верунчик, обмирая.

— Видишь ли, я сегодня последние новости по Интерфаксу получила… — Евгения помолчала. — Ну да ладно, Верунчик, ты все равно узнаешь. Так уж лучше от близкого человека, чем от чужих.

— Я знаю, — коротко сказала Верунчик.

— Что ты знаешь?

— То, что ты собираешься сказать. Ты ведь о том, что случилось в Италии?

— Ну… в общем… да… — растерянно ответила Евгения.

— Так это все ложь!

Станислав Адамович опять начал отчаянно жестикулировать, но жена отмахнулась от него.

— Мы были там! — закричала она в трубку. — Нас возили на опознание тела! Это не она, это кто-то другой! Мы им так и сказали, хотя они нас заставляли сказать «да»! И мы только что видели репортаж по телевизору про похороны. Мы со Стасиком уже в Москве были, а они показали у могилы родителей погибшей. То есть нас! Но так показали, что их лиц не видно! Это были подставные люди, понимаешь?…

Дальше Верунчик не смогла говорить из-за рыданий. Станислав Адамович перехватил трубку.

— Алло, Евгения, — сказал он. — Это Станислав.

— Она правду говорит? — спросила Евгения. — Да.

— Так… Тогда вот что. Немедленно приезжайте ко мне. Немедленно! И больше никаких звонков, никаких телодвижений! Жду!..

Июнь 1999 года. Маньяк

Вася Кочетков вразвалочку возвращался в бассейн. Хозяйский «Мерседес» оказался в порядке. Видно, какая-то сука пнула колесо, проходя мимо.

Войдя в холл бассейна, Кочетков зорко осмотрелся. Хозяйки нигде не было. Скорее всего, она не торопилась вылезать из воды в такую жарищу. Кочетков стал в распахнутых дверях и неторопливо закурил.

Между тем Шорохов вел свою королеву через подземный переход на другую сторону Садового кольца, прижимая ее к себе одной рукой. В другой он держал опасную бритву, пряча ее в рукаве. Шорохова сотрясала нервная дрожь, невольно передававшаяся женщине.

— Сейчас сядем на десятый троллейбус или на «Б», — бормотал Шорохов. — Тут недалеко. До Павелецкого. Только не делайте резких движений, и все будет хорошо.

— А что там, у Павелецкого? — с тревогой спросила женщина.

— Там я живу А теперь будем жить вместе.

Женщина от неожиданности остановилась.

— Это невозможно! — сказала она.

— Почему?

— Но ведь я замужем. У меня ребенок маленький, понимаете?

— Это все было ошибкой, — упрямо ответил Шорохов. — Мы начнем жизнь, как говорится, с чистого листа.

Горячечный бред маньяка невозможно было обосновать разумными доводами. И позвать на помощь было страшно. Этот псих мог полоснуть бритвой по горлу в любое мгновение. Прохожие спешили мимо, поглощенные собственными заботами. Но что-то нужно было срочно предпринять. Они уже вышли из перехода к метро «Парк культуры», и троллейбусная остановка была в двух шагах.

— Зачем я вам нужна? — в отчаянии спросила женщина. — Вон сколько вокруг женщин моложе и красивей меня!

— Я вас ждал вою жизнь, — ответил Шорохов. — Только вас. И теперь только смерть нас разлучит.

Эта выспренняя фраза, точно заимствованная из слезливых мексиканских сериалов, в устах Шорохова прозвучала пугающе. И тут в голове у женщины внезапно возникла спасительная мысль.

— Послушайте, — сказала она, останавливаясь, — я понимаю, вы влюблены. Мне как женщине это безусловно приятно. Но кто же так предлагает руку и сердце? С бритвой в руке! Вы бы хоть на букетик цветов расщедрились.

— Цветов?…

Совершенно потрясенный такой простой мыслью, Шорохов даже ослабил хватку. Он находился в явном замешательстве.

— Ну да! — кивнула женщина, стараясь говорить как можно ласковей. — Миленький мой, женщину надо завоевывать красиво!

Шорохова прошиб пот. Конечно, ей нужны цветы! Ведь она привыкла к восторженному поклонению! Как он сам об этом не догадался?… И Шорохов растерянно затоптался на месте.

— Вон цветочный киоск! — продолжала женщина. — Ну же! Я подожду.

Шорохов не заподозрил подвоха. Его мучило сейчас совсем другое.

— У меня… — пробормотал он. — У меня денег с собой нет…

— Я вам одолжу, так и быть. — Женщина выдавила какое-то подобие улыбки.

Она не глядя выхватила из сумочки первую попавшуюся купюру и торопливо сунула ее Шорохову.

— Какие? — хрипло спросил он.

— Что?

— Какие цветы?

— Все равно… Гвоздики.

Шорохов сделал несколько неуверенных шагов к киоску. Женщина тут же стала осторожно перемещаться за высокий лоток, с которого торговали бананами. Броситься бежать она боялась, чтобы не привлечь к себе внимания. Вдруг этот псих обернется?

Он и обернулся, почуяв неладное. Обернулся — и не увидел своей королевы.

Шорохов бросился назад, лихорадочно шаря взглядом вокруг. Но его королева растаяла, словно сон. Душераздирающий звериный крик заставил людей испуганно шарахнуться в стороны. А Шорохов, подняв безумное лицо к палящему солнцу, полоснул себя бритвой по горлу и повалился на горячий асфальт. Кровь брызнула фонтаном, заливая бьющееся в конвульсиях тело.

Присевшая за фруктовым лотком женщина ничего этого не видела. Только слышала страшный крик. Чуть погодя она выглянула из своего ненадежного укрытия и протиснулась к месту трагедии. В смятении она машинально сняла темные очки, прикрывавшие пол-лица.