Банкиры мафии

Решение, как видите, напоминает детскую игру, в которой участникам предписывается «да» и «нет» не говорить. Однако по сравнению с категорическим утверждением, сделанным годом раньше, различие налицо. Не вынеся определенного решения, суд не исключил возможности насильственной смерти.

Тайна моста «Черных монахов» остается нераскрытой. С полной уверенностью можно утверждать одно — Роберто Кальви стал жертвой мира наживы. Он плел паутину для других, а в итоге сам запутался в ней и стал добычей более могущественных хищников.

«Преступление или самоубийство — не столь важно. С большей уверенностью можно сказать, что Кальви устранили могущественные организации, находящиеся на службе самых реакционных кругов политической и финансовой власти», — резюмировала газета «Унита».

Правящий класс регулярно дает повод для скандалов, которые в Италии каждый раз именуют «скандалами века». Редкий год обходится без разоблачений, подобных землетрясению. Скандал «Банко Амброзиано», в котором переплетаются интересы мафии, политических дельцов, масонов, Ватикана и просто уголовников, служит еще одним свидетельством существующей коррупции, полного пренебрежения интересами страны со стороны итальянского правящего класса.

«Самый удачливый итальянец»

Фортуну зовут «Мафия»

«Кальви,— считает еженедельник «Эспрессо»,— был любимым учеником Синдоны».

В мире алчных и безжалостных стяжателей, где мерилом всего и вся выступают деньги, любовь как чувство сердечной привязанности не существует. Давая такую характеристику, «Эспрессо», очевидно, имел в виду то, что Синдона избрал Кальви своим ближайшим подручным, а тот оказался весьма восприимчивым учеником. Что же касается сердечной привязанности...

Бизнес всегда стремится обойти юридические, да и просто моральные нормы, а банковский, пожалуй, особенно. Уж насколько Кальви был обязан Синдоне, а представился случай, и его обобрать попытался. Стоило Синдоне оказаться на жесткой скамье нью-йоркского суда, как Кальви начал прибирать к рукам итальянское наследие первого банкира мафии. Но Кальви переоценил свои силы. У матерого волка зубы оказались крепкими. 3 ноября 1977 года на стенах домов в банковском квартале Милана появились пестрые плакаты, где перечислялись финансовые махинации Синдоны, в которых непосредственное участие принимал Кальви. В плакатах назывались точные суммы, полученные президентом «Банко Амброзиано» от этих махинаций. Когда Синдона овладел акционерным обществом «Пачетти», способствовавший успеху этого дела Кальви внес на личный счет без малого 7 миллионов долларов. Еще одна сделка, сообщали плакаты, увеличила состояние Кальви на 3 278 689 долларов и 2 цента (финансисты ведут точный счет деньгам).

Обнародование этих данных не доставило Кальви радости. Но еще хуже было то, что в плакатах указывались номера его тайных вкладов в Швейцарии, тех самых, секрет которых он хранил пуще зеницы ока, — 618934 и 619112.

Как позже узнал Кальви, плакат подготовил, размножил и расклеил журналист Луиджи Ковалло. Но кто мог предоставить ему информацию, Кальви было ясно с самого начала. Это мог сделать тот, кто все знал, а таким человеком был Микеле Синдона. Ему терять было нечего, и он нанес коварный удар зарвавшемуся компаньону.

Кальви понял, что допустил грубую ошибку. Он немедленно помчался за океан и пал Синдоне в ноги. Синдона связал его жесткими обязательствами и прекратил кампанию разоблачения. Патрон обоих банкиров Личо Джелли через влиятельных лиц сумел обратить разоблачительные материалы в шутку, и следствие, начавшее было проявлять интерес к плакатам, заглохло, хотя Ковалло успел отправить добытые им сведения шефу ведомства по контролю над банками. В тот раз Кальви отделался легким испугом, но характер его отношений с Синдоной раскрылся полностью.

Стремительная карьера Синдоны, «финансового гения», начиналась за карточным столиком в родном сицилийском городишке Патти в ту пору, когда он был студентом юридического факультета Мессинского университета. Синдона уже тогда слыл непревзойденным мастером блефа в игре в покер.

«Удачлив, смел»,— говорили о нем отцы города, собиравшиеся в задней комнате гостиницы «Принчипе ди Наполи», где на зеленом сукне разыгрывались хоть и бескровные, но жестокие баталии. И те, кто выигрывал, и те, кто оказывался внакладе, не только прочили Синдоне успех на поприще адвоката, но и охотно прибегали к его юридическим советам.

Можно с полным основанием сказать, что он был ловким парнем, из числа тех, кто не преминет ухватить за хвост фортуну. Синдона и в самом деле не упустил шанс, который дала ему американская оккупация Сицилии.

По официальной версии, услужливо подхваченной буржуазной печатью, Синдона купил у американцев списанный грузовик и стал развозить на нем для продажи овощи. Поскольку его знали все, у кого водились деньги, дела тут же пошли в гору и принесли тот самый капитал, который позволил развернуться.