Банковская тайна [2-е издание]

– Реформы, хрень-брень… Я тебе что говорил? Слова не имеют значения. Главное – впечатление. И оно благоприятное. – Сергей Михайлович наставил на меня указательный палец. – И потом, он прав! Чиновник меняется. С помощью таких, как ты, мы становимся гораздо умнее, чем раньше. – Сергей Михайлович засмеялся. – И богаче! Гораздо богаче!

– Я могу подумать? – осведомился я.

– Можешь, можешь… – Сергей Михайлович посерьёзнел. – Но ты же понимаешь, что сотрудничать мы можем только с теми, кому доверяем. Так что выбор у тебя такой, что думать не о чем…

– Я всегда предпочитаю всё-таки думать, – возразил я.

Мы распрощались с напряжёнными улыбками.

По пути обратно в банк я прикидывал, какой ущерб будет нанесён бизнесу моего департамента, если мы потеряем все активы, переданные Сергеем Михайловичем и людьми его круга по разным совместным проектам. А главное – если мы потеряем все контакты Сергея Михайловича. Прогноз получался, мягко говоря, неутешительный.

Но идти в круг Чиновника и Сергея Михайловича мне почему-то очень не хотелось. Странное дело: я был совсем не против, чтобы стать очень богатым человеком с виллами, замками и пентхаузами, но что-то внутри меня упорно противилось, чтобы я стал очень богатым человеком на таких условиях.

Праведником я никогда не был, да и не старался им стать. И далеко не все деньги, которые мне передавали, чтобы я сделал из них ещё больше денег, были нажиты непосильным честным трудом. Прямо скажем, я и не хотел знать, как были заработаны деньги клиентов, особенно таких, как Сергей Михайлович. Быть разборчивым в этом вопросе – непозволительная роскошь для современного российского банка.

У меня была возможность успокаивать свою совесть – ведь способы, которыми я преумножал эти деньги, всегда были честными. Ну, почти всегда… Ну, относительно честными… Юридически, во всяком случае… По форме… В целом… Короче, в достаточной мере, чтобы спокойно получать и тратить свою зарплату и премии.

Но теперь мне предлагали отодвинуть ширму и поучаствовать в движении этих денежных потоков на всех этапах. Предлагали снять резиновые перчатки, респиратор и передник, да ещё протереть очки. А мне этого очень не хотелось. Очень.

Я возвращался в банк и думал. Хотя Сергей Михайлович был прав – думать действительно было не о чем. Надо было просто выбрать – либо ты эффективный менеджер, либо ты просто дурак.

Но почему-то этот простой выбор был для меня очень сложным.

Джентльменское соглашение (Вместо эпилога)

Это было неслыханно.

Дверь открылась, и президент банка стремительно вошёл в мой кабинет одновременно с поспешными словами Татьяны Феликсовны, прозвучавшими в телефонной трубке: «К нам президент!..»

Положив трубку, я встал из-за стола. Что ж, вероятно, президент был столь быстр и непредсказуем в своём порыве, что Татьяна Феликсовна, мой помощник, не сумела заранее выведать о его планах спуститься к нам и предупредила меня лишь в последнюю секунду. Впрочем, бог с ним, визит президента в мой департамент – это было хоть и нечасто, но не так уж необычно.

Однако предложение президента, прозвучавшее далее, было беспрецедентным.

– Андрей Викторович, – задумчиво проговорил президент, глядя, как мне показалось, прямо на прищепку на моём галстуке. – Не согласитесь со мной пообедать?

Интересно, как бы он отреагировал, если бы я отказался? Впрочем, подавив мимолётный соблазн, я с готовностью стащил пиджак со спинки рабочего кресла.

– Поедем на моей, – сообщил президент. – Вы ничего не имеете против японской кухни?

Разумеется, это не было предложением выдвигать альтернативы.

Пока мы несколько минут ехали в ресторан, усаживались и делали заказ, президент не проронил ни слова по существу дела. А то, что какое-то неординарное дело имеет место быть, сомневаться не приходилось, ибо, говоря откровенно, я не вхожу в число лиц, улучшающих аппетит и пищеварение нашего дорогого руководителя.

Президент заговорил о деле, когда мы приступили к супу мисо.

– Андрей Викторович, помните, как вы представляли на совместном заседании совета директоров и правления свой план по созданию инвестиционного банка?

Я насторожился. Разумеется, я помнил. Мне было трудно забыть, как президент, по сути, похоронил эту тему на том историческом заседании. Также памятным для меня осталось прохладное отношение к моему проекту со стороны Хозяина – так мы называли между собой главного акционера банка. Поэтому в ответ на вопрос президента я лишь молча кивнул.

– Хорошая была идея, – чуть ли не мечтательно произнёс президент, и я чуть не поперхнулся супом.

– Я тоже так считал, – нейтральным тоном прокомментировал я.

– А сейчас не считаете? – прищурился президент.

– Какая разница? – уклончиво ответил я. – Ведь правление и акционеры думают иначе…

– Правление и акционеры… – повторил президент, покачивая головой, и фыркнул. – Думают… В этом банке только трое думают, а остальные исполняют!