Банкротства

Но какой сюжет избрать? Где можно так живописно показать великие события, насилие, интриги, где дать неожиданные, потрясающие воображение развязки? Античность была вотчиной классиков, описывать современные события опасно. В лучшем случае отправят за сто первый километр, а в худшем ему светит дюнкеркская каторга. Дюма, как это часто потом случалось, помог случай.

В ежегодном салоне живописи и скульптуры он наткнулся на барельеф, изображающий убийство Джованни Мональдески, которое произошло в 1657 году в Оленьей галерее замка Фонтенбло по приказу королевы Швеции Христины. Александр Дюма, в образовании которого, несмотря на упорную учебу, все еще оставались пробелы, обнаружил, что имеет смутное представление об этом событии и самом государстве Швеция.

Дюма одолжил книгу «Всемирная биография» у своего друга, образованного и состоятельного человека по имени Фредерик Сулье, с которым некогда пытался переделать для театра один из романов Вальтера Скотта. Из книги начинающий писатель узнал следующие факты: Мональдески, бывший любовником королевы Христины, приревновал ее к итальянцу Сентинелли, которому Ее Величество начала благоволить, написал ряд оскорбительных для Христины и компрометирующих ее писем, за что и был умерщвлен соперником по повелению взбешенной королевы. Сюжет был неплох.

Дюма предложил Сулье написать пьесу вместе, на что тот ответил, что это сюжет не для драмы, а для трагедии. В конце концов они решили устроить своеобразное творческое соревнование: каждый должен был написать свою «Христину», а закончивший первым попытает удачу на подмостках театра.

Тут Александр оказался явно в проигрышной ситуации. Он являлся обычным мелким служащим, чей день был занят работой: писать он мог разве что по ночам. Он обратился за советом к крайне доброжелательно относившемуся к нему мсье Удару, на что тот ответил, что единственный способ освободить часть времени — это перевести Дюма из личной канцелярии герцога Орлеанского в одно из управлений, где нет вечерней работы. Но такое перемещение напрочь загубило бы карьеру Александра, чего он, Удар, никак не желал.

Дюма, который оказался уверен, что его ждет большой успех на писательском поприще, напротив, с энтузиазмом ухватился за предложение Удара. Он перевелся в Управление лесными угодьями, которым руководил уроженец Вилле-Коттре, старый друг его отца, много сделавший для их семьи, мсье Девиолен.

Благодаря протекции Удара, с тяжелым сердцем отпускавшем Дюма на новое место, он получил отдельный кабинет, где ему никто не мешал, и смог уделять «Христине» хотя бы пару часов в день. Вскоре он написал пятиактную пьесу в стихах. Оставалось только найти театр, который бы принял ее.

Дюма замахнулся на «Комеди Франсез». Встретив в коридоре канцелярии суфлера, этого «императора французских театров», который ежемесячно приносил билеты для герцога Орлеанского, Александр спросил его, что нужно для того, чтобы прочитать пьесу перед советом театра. Оказалось, что следует всего-навсего оставить рукопись у экзаменатора и ждать его положительного отзыва. Была, правда, одна загвоздка. У экзаменатора, который театру по штату полагался всего один, лежали тысячи рукописей, и ответа (как хорошего, так и плохого) можно было ждать годами. Конечно, экзаменатора можно было обойти, если иметь знакомство с бароном Тейлором, королевским комиссаром «Комеди Франсез», но в том-то и дело, что к нему Дюма вхож не был.

Тогда непосредственный начальник Дюма, которому он однажды рассказывал о своей встрече на постановке «Вампира», посоветовал ему обратиться за помощью к Шарлю Нодье, хорошему другу Тейлора. Нодье, о чем было известно всему Парижу, никогда и ничего не забывал.

Дюма решил, что ничем, собственно, не рискует, и написал знаменитому критику письмо, где вспомнил достопамятный вечер в театре, просил рекомендовать его барону Тейлору. Ответ пришел от самого королевского комиссара, который приглашал Александра к себе на квартиру к 7 утра.

Явившись в назначенный час, Дюма застал Тейлора принимающим ванну: тот, будучи очень занятым человеком, просто не мог себе позволить выделять время для прослушивания каждого автора отдельно, даже и рекомендованного друзьями, и вынужден был совмещать работу и быт.

Дюма сказал, что прочтет только один акт, а далее — по желанию барона. «В добрый час! — ответил Тейлор. — В вас больше жалости к ближнему, чем в ваших коллегах. Что ж, это хорошее предзнаменование. Я вас слушаю». И выслушал всю пьесу. Когда же Дюма закончил, барон немедленно повез его в «Комеди Франсез», чтобы внести в списки на прослушивание. Через неделю Дюма читал «Христину» совету.