Баннерет

— Ну а что касается «прекрасный», мы снова возвращаемся к их основному занятию — войне. Она оставляет шрамы. Увечья. Калечит людей. Так что среднестатистический рыцарь будет выглядить как человек, не очень высокого роста, с кривыми ногами из-за езды верхом, рожей, покрытой шрамами, нередко без передних зубов. Может отсутствовать глаз, ухо, пальцы на руке или вовсе — сама рука…

— Так. Стоп, — раздражённо оборвала меня Айлин, — Я не дура и прекрасно понимаю, в каком мире оказалась. Не нужно читать мне таких лекций. Просто… — она ненадолго замолчала, а затем расстроенно добавила, — Просто эти потаскухи меня бесят своим шлюховатым поведением. Вот и всё. Я, правда, не хотела тебя обидеть. Извини.

— Да и не обидела, — равнодушно пожал плечами я, — Если уж говорить о прекрасных рыцарях, то на «прекрасного» — я провёл пальцами по изуродованной щеке, — я уж точно не тяну. Да и с конями у меня как-то не сложилось. Так что замечание, в целом, недалеко от истины.

— Не так уж всё плохо, как тебе кажется, — улыбнулась девушка.

— Хорошо, если так, — я улыбнулся в ответ, — А что касается маркитанток… Относись к людям чуть попроще. Некоторым повезло в жизни куда меньше чем нам, но от этого они не перестали быть людьми.

— Постараюсь, — совершенно серьёзно кивнула девушка.

За разговором мы и не заметили, как добрели до дома старосты. На крыльце Пешика не было, да и на дворе никого не наблюдалось. Немного подождав внизу, мы поднялись по лестнице и заглянули в горницу.

За столом там сидели двое. Пешик, явно не спавший всю ночь. Растрёпанный вид, круги под глазами, мокрый от пота ворот рубахи и стойкий запах сивухи тонко намекали, что он сейчас явно не в лучшей форме. И Янош. Его полная противоположность. Торгаш, как обычно был одет в свой черный бархатный камзол, расшитый золотой нитью. Только на голове у него вместо привычного берета с пером теперь красовался чёрный шаперон. От него пахло какими-то едва уловимыми за запахом сивухи, духами.

— О, сударь колдун, — староста приветственно помахал мне рукой, — И госпожа чародейка. Вас то мы и ждали.

— Колдун? — немного опешив переспросил я.

— Ну да, колдун, — кивнул Пешик, — Да не переживайте, яж вам ещё вчерась сказал, что мы тут против таких ничего не имеем, ежели они супротив нас ничего не замышляют. А для нашего дела это может оказаться и вовсе полезно! В конце-концов один колдун завсегда понять может каких дров наломал другой.

— А откуда вы…

— Так пол деревни вчера ж видело, как вы колдовали, когда с этими убивцами, значица, расправлялись, — удивлённо посмотрел на меня Пешик, — Вы вон стрелы отклоняли и камни двигали одним лишь взглядом, а она вообще огнём кидалась. Вчера видела половина, сегодня знает вся. Слухи расходятся быстро.

— Даже слишком быстро, — раздражённо бросил я, усаживаясь за стол. Честно говоря, тогда, вчера, даже не подумал о том, что местные могут увидеть и распиздеть на всю округу. Проебались мы капитально, ничего не скажешь. А с другой стороны — что нам ещё оставалось делать? Без магии нас бы точно там и порешили. Что ж… Раз уж всё равно все местные про нас теперь знают, можно хотя-бы попробовать вывернуть эту ситуацию себе на пользу, — Ладно. Выкладывайте. Чего у вас там.

— Да собственно, у нас сейчас есть две проблемы, — начал было Пешик, но Янош его тут же перебил.

— У вас есть две проблемы, — сказал торговец, — У нас ровно одна: караван не может идти дальше. Не забывай, что сира Генри нанял я. И плачу деньги его людям тоже я. Так что и решать в первую очередь он будет наши проблемы.

— Вы мне лучше объясните, как так получилось, что ваши проблемы не решает ваш же сюзерен, — я скрестил на груди руки и пристально посмотрел на старосту. Что-то мне подсказывало, что к исчезновению здешнего феодала этот хер умудрился приложить свою руку.

— Так это… — староста почесал затылок, — Старого барона убили на войне.

— А родственники? Наследники?

— А его детки, значица, между собой перегрызлись за наследство. Один отравил другого, третий прирезал первого, четвёртый подослал к третьему убийц. Да вы и сами знаете, как оно бывает.

— Ага, знаю, — кивнул я, — А когда остался последний выживший, вы почесали репу и решили поднять его на вилы. У вас это получилось. Вы даже умудрились разграбить его имение. Вот только потом у вас начались проблемы, когда выяснилось, что деревню надо кому-то защищать.

— Ну, зачем так грубо, — Пешик разгладил усы, и налил себе в стопку мутного самогона, — Ну да, погорячились немного. С кем ни бывает. Да и потом, нас взял под свою опеку маркграф Эдмонт. Вот только до нас ему, пока что нет никакого дела, так что приходится справляться своими силами.

— Или прибегать к услугам наёмников, которые, как известно, недёшевы, — хмыкнул я.

— Так мы заплатим, — покосился на меня Пешик, — Уже всей деревней, значица, скинулись. Два серебряных альдинга набралось, ну и там ещё по мелочи.