Бар на окраине

Голос прозвучал хрипло, как при простуде.

Полина обиженно замолчала и протянула мне численник. Я перевернула несколько страниц и увидела ярко-красную цифру «семь» и ниже красивым шрифтом — «Рождество Христово»…

Я захлопала глазами.

Что это за чертовщина?! Опять, что ли, действие фирменного коктейля?..

В задумчивости я вертела календарь в руках.

Нет, это не «Самарканд и Бухара». Вовка тут ни при чем. Это совсем другое…

Припомнились грозные слова директора «Настает пора жуткая…»

Глядя сквозь Полину, я вернула ей чертов месяцеслов и, как лунатик, вышла из кухни.

ГЛАВА 47

6.12.

Я курю в подсобке. Двенадцать минут назад Таня меня разбудила. Вернее, разбудила — неверное слово. Я не смогла сомкнуть глаз ни на минуту, вновь и вновь вспоминая в мельчайших подробностях все произошедшее сегодняшней ночью. И всеми предыдущими ночами. Все, все с самого начала моей работы в этом проклятущем баре, каждую мелочь, касающуюся каждого из шестерых, перебирала я — и не могла прийти ни к какому определенному выводу.

Кто же, кто из них — мой союзник?

Кто?

Ни малейшей зацепочки.

Вернее, их, наоборот, слишком много. И получается, что все, абсолютно все в чем-то замешаны.

Все.

Но этого же не может быть!

Кто-то один должен быть чист как стекло.

Я опять перебрала всех по очереди, но такого среди них не оказалось.

И в то же время все мои улики были настолько зыбкими, что разбивались о первый же вопрос «а может…?»

Ну вот, Прохор, например.

Если вспомнить его преображения, то его сразу следует вычеркнуть.

А может, я просто выпила лишнего на той вечеринке?

Полина.

Год рождения — 1929…

А может, это просто опечатка?

Лидия Никитична.

Которая почему-то сообщила о том, что поблизости снимается кино.

А может, это было просто ее предположение?

Вовка.

Его куртка.

А может, она запасная, и он вместе со всеми преспокойно ушел домой?

Нож.

А может, в баре все ножи одинаковые, это нож со стойки, и Вовка просто машинально положил его в карман?

Лилька.

Не захотела поддержать разговор о кошке.

А может, он был ей неинтересен, и моя боязнь волков показалась ужасной глупостью?

Повсюду ходила за мной хвостом и постоянно во всем мешала.

А может, ей было просто скучно?

Таня.

Как выяснилось, именно она подарила календарь.

А может, Полина врет?

Кстати, сегодня календарь был абсолютно нормальным. Помнится, перед посещением кухни я тогда хлебнула приличную порцию виски.

Решено. Больше ни «Чивас Ригал», ни «Самарканда», ни домашнего вина поварихи, после которого на вечеринке я то и дело падала, как плохо врытый столб.

А сейчас пора на лестницу.

Перед тем, как ступить на нее, я тщательно огляделась.

В баре никого не было. Звук моих шагов отдавался в пустом помещении глухим эхом. Заглянув на всякий случай за стойку, я убедилась, что Вовкиной куртки там нет.

Значит, ничто и никто не помешает осмотру.

Захватив принадлежности для уборки и фонарик, я осторожно пошла вверх по лестнице.

…Кажется, в прошлый раз первый пролет занимал десять ступеней. Сейчас их явно было больше — я механически начала отсчет с первой ступени. Если бы я этого не сделала, то даже не заметила бы, что он стал чуть длиннее. А если быть совсем точной — ровно на три ступеньки. Вместо десяти ступеней теперь было тринадцать.

Я нахмурилась. Как же это возможно?.. Лестница что, растет?..

От сделанного открытия стало жарко. Воротник халата прилип к вмиг вспотевшей шее.

Но новый отсчет подтвердил это обстоятельство.

Второй пролет занимал теперь десять ступеней вместо семи!

Отсчитав их и оказавшись на небольшой площадке, я вынула из кармана халата сигареты и закурила. Руки слегка дрожали. Сделав три затяжки и затушив сигарету, я медленно двинулась дальше, шевеля губами: раз, два, три…

Уже зная, что последних ступеней будет семь.

Так оно и оказалось.

Наконец, впереди высокой плитой выросла дверь.

Все равно открою ее.

От страха и волнения руки не слушались, и совместить ключ с узким отверстием никак не удавалось.

Пришлось снова закурить, чтобы немного успокоиться.

Когда, наконец, ключ вошел в прорезь, что-то глухо щелкнуло, и дверь бесшумно приоткрылась.

Сгорая от любопытства, я поставила на ступеньку ведро со шваброй, и, замирая от страха, вошла внутрь.

В темном помещении воздух был чистым и свежим, как в ясный апрельский день.

С помощью фонарика на стене обнаружился выключатель, и, наконец, загадочная комната предстала передо мной, как говорится, во всей красе.

Округлив глаза, я молча разглядывала ее. Небольшая комната с низким потолком была почти пустой, только возле стены стояло огромное старинное зеркало, а рядом примостился простой стул, на спинке которого висело длинное белое платье.

С широкими, как крылья птицы, рукавами.

Это было платье мертвой певицы Насти.

ГЛАВА 48

Медленно пройдя мимо зеркала и стула с платьем, я остановилась посредине комнаты.

А где же то, ради чего я рвалась сюда? Ну, какой-нибудь черный ход, ведущий из бара на улицу?

Я еще раз обвела глазами помещение и вдруг заметила в углу небольшую дверцу, почти сливающуюся по цвету со стеной.

Что за черт?.. Ведь только что ее там не было!