Бар на окраине

Драгоценные секунды посыпались тяжелым песком.

— Настает время жуткое, — произнес он вдруг гнетущим голосом, и лицо его под светом яркой лампы отчего-то стало походить на бледную застывшую маску…

— Что?.. — нетерпеливо переспросила я, пытаясь своим худым плечом оттеснить внезапно выросшую на пути недвижимую глыбу.

— Устаю не на шутку… — повторил он, тяжко вздыхая.

Секунды потекли длинными, нескончаемыми веками.

— Пустите!.. — вскрикнула я, отчаянно пытаясь прорваться и уже довольно сильно толкая в бок рыхлую тушу директора.

Если посетитель уйдет, все пропало!

Все пропало!!

ВСЕ ПРОПАЛО!!!

— Куда же это тебя пустить? — на Ивана Ильича, похоже, напало игривое настроение.

— Покурить… — взмолилась я в последней надежде, хватаясь, как утопленница, за рукав его толстого пальто.

А мгновения текли, текли, текли…

— Покурить! Без пальто, без шапки, на такой мороз! — покачал головой директор, мягко отводя цепляющуюся руку и ставя меня обратно. — Ни в коем случае! Нет, душенька, у меня есть предложение получше. Пойдем-ка, милая, денежки получать! — и он расплылся в довольной улыбке. — Скоро путешествовать поедешь!

Иван Ильич похлопал меня по спине, разворачивая назад.

Я попыталась вырваться из его объятий, но не тут-то было.

— Я только на минутку… — я уже чуть не плакала.

— Арина! — взгляд директора внезапно стал жестким, и в глубине глаз запылало скрытое недовольство. — Ты что, думаешь, у меня нет других дел?! Немедленно ступай за мной!

С другой стороны двери раздался свирепый вой вьюги.

Внезапно во мне словно что-то перегорело.

И, как сдувшийся праздничный шарик, я покорно поплелась вниз.

Все равно человека в зеленой шляпе мне уже не догнать.

С горькой, неистовой тоской я бросила взгляд на удаляющуюся входную дверь. Наверно, в тот момент я могла прожечь ее глазами.

Шанс последний упущен, и тебе на беду злые тучи закрыли удачи звезду… — вспомнилось услышанное когда-то четверостишие.

Пирамидка из кубиков, мысленно построенная мной, рухнула, и на ее развалинах уселся, слюнявя палец и перелистывая какие-то бумаги, противный коротышка.

ГЛАВА 46

В кабинете Иван Ильич выдал мне пятьдесят семь тысяч. В другое время я подпрыгнула бы от радости и расцеловала его в обе щеки, но сейчас, даже не пересчитав, сунула деньги в карман халата и коротко спросила:

— Где расписаться?

Директор остался неудовлетворен впечатлением, которое произвела на меня выданная сумма, и подозрительный огонек зажегся в глубине его зрачков.

— У тебя что-то случилось? Или ты недовольна праздничной премией?

Я постаралась собрать в кулак все свое мужество и изо всех сил скрыть жестокое разочарование.

— Нет, что вы, я очень благодарна Марианне Леонидовне…

Благодарность все равно вышла вялая, как вяленая дыня.

Иван Ильич пристально посмотрел на меня.

И, как тогда, во сне, его лицо вдруг каким-то образом оказалось прямо перед моим, и черные глаза, расширившись, будто на короткое время проглотили меня. В это мгновение стало темно и душно, пространство заполнил отвратительный запах человеческого нутра, и я вдруг увидела, что непонятным образом очутилась посреди уходящих вдаль двух коридоров темно-алого цвета, в которых пульсировали стены, пол и потолок. Это напомнило мне страшный аттракцион для взрослых — «Черная невесомость». Но не успела я как следует испугаться, как услышала где-то внутри аттракциона голос, растущий прямо из стен, потолка и пола и обжигающий мое тело внутри этих пульсирующих алых коридоров:

— Иди. И позови Полину, если она свободна.

Голосовое пламя погасло, вспыхнул свет, и я увидела, что, шатаясь, стою перед столом директора.

Тошнотворный запах исчез, но меня по-прежнему мутило.

— С тобой все в порядке? — спросил Иван Ильич своим обычным голосом.

И глаза были добрыми и понимающими…

— Да… — ответила я, чувствуя, что до двери мне не дойти.

«Самарканд и Бухара»… — мелькнула мысль. Я перевела взгляд на выход… Как же я выйду отсюда?!

Вместо устойчивого пола передо мной лежала кривая тропа. Она вилась зигзагом посреди бездонной пропасти, а вдалеке темнела богатая, обитая кожей дверь кабинета.

— Тогда иди работай, — в голосе директора прозвучало скрытое нетерпение.

Глубоко вдохнув, я сделала шаг к двери по этому узкому зигзагу и почувствовала, что вся пропиталась смрадным запахом. В следующее мгновение удушающая дурнота объяла мои внутренности, они поднялись волной и рванулись наружу, и, чтобы не разразиться рвотой, я резко согнулась пополам и закашлялась.

Иван Ильич взволнованно вскочил со стула.

— Воды?.. — участливо спросил он.

Я не успела ответить, потому что рухнула как подкошенная прямо в стройный ряд стульев, стоящий возле длинного стола.

И услышала удаляющийся топот слоновьих ног, звук распахиваемой двери и громовой крик:

— ТАНЯ!

Медленно я возвела вверх слабеющие глаза и увидела над собой внутреннюю часть директорского стола с маленьким углублением.

А в центре углубления вновь посверкивал золотой ключик!

— Сюда, сюда! — раздался из коридора суетливый голос директора.