Бар на окраине

Медленно повернув голову, я увидела Прохора Яковлевича — сжимая в руках шапку, он сгорбленно мялся у двери, не решаясь зайти в кабинет.

— Что вам?.. — спросила я вежливо, слегка удивляясь совпадению.

— Тут у Ивана Ильича никакого блюдечка нет?

— Чего?.. — вопросила я неожиданным басом.

— Блюдца, — терпеливо повторил старичок и добавил фразу, от которой я чуть не грохнулась оземь. — Кошечку покормить бы…

Видя, что я вытаращила глаза, Прохор пояснил:

— Кошечку какую-то видел давеча — идет по лестнице, глаза голодные… Вот у Лиды выпросил рыбки, а блюдца не дает, они все фирменные — говорит, директор ругаться будет…

Не в силах вымолвить ни слова, я лишь мотнула головой.

Дворник вздохнул и, шаркая ногами, исчез за дверью.

Простояв в оцепенении несколько секунд, я начала механически размазывать лужицу по светлому линолеуму с древесным рисунком.

Как странно — он явился как раз в ту минуту, когда я думала о нем.

И заговорил о том, о чем я думала — о черной кошке со слишком умными глазами.

Но эти мысли перебили другие.

…Он, как и я, видел кошку?

И, похоже, принимает ее за кошку?..

И вопреки певице и бармену, говорит о ней со мной?..

Значит, в данном случае получается, что он со мной заодно. Как же я теперь его исключу?..

И в то же мгновение он опять появился в моем списке.

ГЛАВА 44

Я вышла из кабинета, вылила грязную воду в уборную и вновь наполнила ведро. Пожалуй, перед мытьем подсобок нужно перекурить. Почему-то не захотелось идти через сцену, и, наклонившись от тяжести ведра в сторону, я медленно вернулась обратно к кабинету. Начну с комнатенки возле кухонной лестницы…

— С Новым годом, Арина! — окликнула меня поднимающаяся из кухни Таня с подносом. Я приветливо посмотрела на нее.

Пожалуй, только на нее у меня нет никакого компромата. Если остальная троица, оставшаяся в списке, держится в нем крайне зыбко, то Танино положение весьма и весьма устойчиво. Как это ни странно, похоже, как раз она и есть тот самый человек…

Я вспомнила, что совсем недавно именно она по необъяснимой сейчас причине автоматически исключалась из списка претендентов на эту роль.

Таня перешагнула последнюю ступеньку и встала передо мной. Она была выше меня почти на голову.

— Как праздники?

Я заглянула в ее светлые, слегка косящие глаза.

— Нормально, спасибо!

Мы стояли как раз на том самом месте, где в прошлый раз она грубо толкнула меня, так, что пустое ведро, жалобно звякнув, ударилось о стену…

— А я с женихом отмечала, — пробасила она, счастливо улыбаясь.

— Здорово!.. — поддержала я ее радость, а воспоминание где-то в глубине продолжало медленно течь — от ее резкого толчка дальше и дальше, когда она возникла на пороге курилки и попросила прощения…

Когда позвала убрать с пола осколки чашки…

Когда поторопила меня, ошеломленную подслушанной тихой беседой…

Что-то еще случилось тогда… Что?.. Не могу уловить… Что-то между этими короткими событиями…

Машинально отвечая на вопросы, я опять прокручивала в голове эти кадры — вот Таня толкает меня, вот она стоит на пороге комнатки под лестницей с виноватым видом, вот ведет меня к столику с пролитым чаем, вот тянет обратно меня, застывшую у этого столика…

И где-то здесь притаилось то, чего я никак не могу вспомнить…

— А почему ты бусы мои не носишь? — вдруг спросила собеседница.

И правда, почему?.. Такое шикарное украшение!..

— Завтра надену, — пообещала я.

— Ой, заболталась я! — спохватилась Таня на полуслове. — Заказ стынет!

Я невольно перевела взгляд на стынущий заказ.

И тут же застыла сама.

На узком длинном блюде лежала запеченная форель, а рядом в красивой чашечке стоял салат со шпинатом!

Краска бросилась мне в лицо, а сердце под тонким халатом вдруг застучало, как паровой молот — казалось, даже на улице можно было бы услышать его бешеный стук.

К счастью, Таня уже унеслась в зал.

Прижав руку к груди, я чуть-чуть высунулась из-за угла и сразу увидела зеленую шляпу и серый пиджак.

От волнения в глазах у меня помутилось, и вверх-вниз замелькали белесые мушки.

Он здесь!

Тот, кто знает тайну.

Все еще держа сухую горячую ладонь у колотящегося сердца, я прислонилась к стене.

Вот он, шанс!

Теперь я его не упущу.

Тут же возникло острое желание немедленно закурить.

Двигаясь на цыпочках, я прошмыгнула под лестницу, плохо слушающейся рукой вытащила сигареты и глубоко затянулась.

Сегодня я узнаю все. И этой ночью кончатся, наконец, мои мучительные терзания мозга.

Впервые за долгое, нескончаемое время я вдруг воззвала к высшему разуму.

Господи, да за что же мне все это?!. Почему именно я?..

…А что же ты только сейчас вспомнила о Боге?..

Я резко обернулась — кто это сказал?..

Обшарила глазами углы каморки — они были пусты и мрачны.

Кроме меня, здесь никого не было.

Почему не призвала его на помощь тогда? — вещал откуда-то изнутри странный голос.

Когда тогда?.. — не поняла я, невольно вступив с ним в мысленный диалог.

В это мгновение дверь скрипнула, и вошел дворник.

Голос замолк.

Прохор Яковлевич держал в трясущейся руке блюдце с молоком.

— Лида дала для кошечки, — сообщил он, ставя его у двери.

Но я, уйдя в свои мысли, ничего не ответила.