Барабан на шею!

— …И вот, дело было под вечер, Дарт Аньян приехал в столицу. А там объявление: «Всем чудакам, которые решили сделать военную карьеру, служа в королевской гвардии, следует пройти призывную комиссию до сегодняшнего вечера». Бросился Дарт Аньян во дворец. Вбежал на высокую лестницу и нечаянно споткнулся о какое-то бревно. А бревно оказалось не бревном, а шеей дракона, «Эй, деревня! — крикнула обиженная голова растянувшемуся на площадке Дарту Аньяну. — Ты оскорбил меня. Назначаю тебе смертный бой завтра у старого замка, в полдень». — «Я буду!» — ответил рыцарь и побежал дальше. На следующей лестничной площадке Дарта Аньяна остановил огонь. Некий дракон жег листья. «Сударь! — обратился к нему торопящийся юноша. — Заткните на секундочку фонтан! Я спешу!» Дракон обиделся и назначил Дарту Аньяну дуэль на том же месте в тот же час, что и предыдущий ящер. Наконец лестница кончилась, рыцарь свернул налево и забежал по красной дорожке в темный дверной проем. Но это был не дверной проем, а пасть еще одного дракона. «Kxe! — сказал дракон, и Дарт Аньян вылетел из его рта. — Сударь, вы оттоптали мой язык. В наших кругах это тянет на адскую непочтительность к гигиене. Дуэль!» Стоит ли повторяться, на каких условиях разошлись стороны? Главное, рыцарь успел на призывной пункт. На следующий день Дарт Аньян прибыл к старому замку. На башне уже маячила некая барышня из принцесс. Обычно весть о поединке рыцаря и дракона облетала весь город, и незамужние принцессы норовили занять место в замке, чтобы победивший рыцарь взял их в жены. Драка за место на башне всегда была посуровее дуэли… У стены замка стоял гигантский дракон. Его три головы ожесточенно спорили: «Я первая!.. Нет, я!.. Вы обе после меня!..» Дарт Аньян понял, что умудрился оскорбить три головы одного ящера. «Xa-xa! — сказал рыцарь. — Я готов рубиться с вами в любом порядке. А еще можем устроить чемпионат: в полуфинале левая дерется с правой, а я со средней, в финале встречаются победители». — «Да, так будет справедливо», — согласились головы. Но не успели начаться полуфиналы, как к замку прискакали грюнвельтцы [20] кардинала. «Именем закона, стойте!» — приказали грюнвельтцы…

И тут Колю перебил храп заказчика сказки.

— Мой гениальный план сработал. — Лавочкин расцвел в улыбке. — Ребенок усыплен. Графиня, хватайте Палваныча, и пойдемте скорее. Нас ждет Барабан Власти.

Солдат размашисто зашагал за поворот.

Глава 16. Не будите в драконе зверя, или Бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк…

Легко сказать — драконий детеныш. Легко сказать, да тяжело сдвинуть.

Если размеры взрослого ящера сопоставимы с габаритами двухэтажного дома, то туша маленького никак не меньше гаража.

Лавочкин, Страхолюдлих и дрожащий козлик стояли у выхода из пещеры. Выход был наглухо закупорен.

— Что делать? — Хельга неосознанно задала главный вопрос русской интеллигенции,

— Убить поганца и прорубить в нем туннель, — зло пошутил Коля.

Графиня ответила серьезно:

— Что вы, Николас! Детеныша дракона ни в коем случае нельзя обижать. Если же его умертвить, считайте, смертный приговор у вас в кармане. Драконы — звери не только глубоко верящие в семейные ценности, но и магические. Над убийцей дракона повисает жестокое неотвратимое проклятие.

— Да я прикалывался… Подержите факел, я сверюсь со схемой.

Карта не утешила: выход был один.

— Будить, — заключил солдат.

— Это неимоверно сложно. Сон у них крепкий. А если и разбудите — обидится, — предостерегла Хельга.

— А почему вы всю дорогу молчите? У вас язык хорошо подвешен, вот и успокойте малыша, заболтайте, — проговорил Лавочкин и задумался.

Графиня вздохнула:

— К сожалению, драконы очень похожи на мужчин. И те и другие совершенно не слушают женщин.

— Что вы сказали?

— Вот, пожалуйста!

— Ладно, не суть важно. Пока я плел нашему спящему другу ту дурацкую историю, вспомнил красивую мысль, которую изрек маленький, но сильный колдун… Вы же ведьма, так?

— Да.

— Сдвиньте его.

— Он слишком большой!

— Aгa! Ошибаетесь! Тот колдун говорил: «Размер не имеет значения».

— Хм… Не знаю, что там подразумевал этот ваш маленький колдун, но в нашем мире размер очень даже играет роль. Чтобы сдвинуть тушу, лучащуюся собственной магической энергией, необходимо инициировать движение таких сил, что шахта попросту обвалится.

— Елки-ковырялки! Йохан дома — Марты нихт, Марта дома — Йохан нихт!.. А сколько он продрыхнет?

— Обычно они спят суток по двое-четверо, насколько я знаю… Тем более детеныши.

Палваныч, предоставленный самому себе, внезапно засеменил к драконьему телу и аккуратно боднул его мелкими рожками. Ящер вздохнул, заворочался, чуть отползая назад. Потом козлик надавил еще и еще, пока между тушей и стенами штольни не образовалась внушительная щель. В нее хлынул дневной свет.

— Ай да товарищ прапорщик! Ай да голова… — Лавочкин искренне удивился.

Действительно, Дубовых проявил такую смекалку, какую редко выказывал в бытность человеком.