Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

– А чего не проводить? – Владимиров подхватил обоих дам под ручки.

Стоявший рядом доктор Гримбл не выдержал и толкнул его в грудь.

– Вы преступаете уже всякие рамки приличия, мистер Гурин! Доктор Смит поручил мне этих женщин, а вы, будучи едва знакомы с ними, уже позволяете себе дотрагиваться до его жены и до моей невесты!

– Невесты?! – фыркнула Пенелопа. – Как бы не так! Уж лучше выйти за жабу в болоте, чем за вас, Гримбл!

– Скажите еще, что вы готовы пойти за того католика, негодного поляка, которому вы строили глазки в Гайд-парке два месяца назад!

– Мадам Смит и вы, мамзель Пенелопа, – обратился Владимиров к дамам. – Я не понял ни слова из того, что тут говорил этот мосье, но если вы не возражаете, я выбью из него сейчас все мозги.

– Нахал! – взвизгнул Гримбл. – Я вызову полицию!

– Я сам провожу дамов до дома, – сказал Артемий Иванович, пузом надвигаясь на Гримбла. – Вот так-с.

Он вновь взял под ручку Пенелопу и Эстер и они оставили доктора Гримбла бессильно потрясать тростью с паперти.

– Скажите, мсье Гурин, – смущенно начала миссис Смит. – Помните, вы показали нам карточку в Гайд-парке? А нет ли у вас карточки не с чужими мужчинами, а с вами?

– Со мной?! – возникшее было на лице Артемия Ивановича выражение ужаса сменилось довольной улыбкой. – Таких со мной нет. Есть обычные.

– Да, да, я их и имела в виду, – покраснела Эстер.

Владимиров полез за пазуху и достал из бумажника две фотографии.

– А вы тут есть? – оживилась миссис Смит и заинтересованно взглянула на снимки.

– А как же. В самой красе! – Артемий Иванович ткнул пальцем в бесформенное темное пятно посреди светлых костюмов и платьев, бывшее, по его мнению, им, Владимировым.

– По-моему, это лошадь, – усомнилась Пенелопа.

– Не может быть! – Артемий Иванович взял снимок и удивленно протянул: – Да, действительно… Зато на другой карточке точно я. Вот тут, рядом с императором. – Владимиров ткнул пальцем в монументальную фигуру городового около вокзала в Новом Петергофе.

– Я возьму эту карточку и поставлю на туалетный столик у себя в спальне! – воскликнула миссис Смит.

– Подумай, Эсси, что скажет папа! – испугалась Пенелопа.

– Сейчас на дворе просвещенный девятнадцатый век, Пенни, а не мрачное средневековье. Что он может мне сделать?

– Мамочка родная! Там, сзади, идет рассерженный доктор Смит вместе с доктором Гримблом, – спохватился Артемий Иванович, когда они дошли до дома. – Мы еще когда-нибудь увидимся?

– Как только мой супруг отправится на достаточно продолжительный вызов и поблизости не будет доктора Гримбла, мы с Пенелопой приедем к вам в гости, – пообещала Эстер. – Где вы живете?

Владимиров назвал гостиницу, оглянулся на приближающихся докторов и сказал:

– А теперь разрешите откланяться. Не хочу, чтобы из-за меня у вас были неприятности.

* * *

Ближе к вечеру Артемий Иванович встретился с Фаберовским у Мраморной триумфальной арки на углу Гайд-парка, чтобы затем сесть на Оксфорд-стрит в один из байсуотерских омнибусов, линии которого соединяли Западный и Восточный Лондон, и вместе съездить на Ханбери-стрит оценить результаты своего труда.

– По желанию пана Артемия я пристроил нашего фельдшера в цирюльню неподалеку от их дома к некоему Уилльяму Дерхею на Вулворт-роуд, – сказал поляк. – Так что если пану понадобится бесплатно побриться или потребуется мозольный мастер, ему будет, куда обратиться.

– А я вот сегодня утром в церкви во время службы видел доктора Смита с домочадцами, – в свою очередь сообщил Артемий Иванович, попыхивая сигареткой и снисходительно поглядывая на изготовившихся к штурму омнибуса лондонцев. – Вот это да! Доктор Смит не досидел до конца и куда-то сорвался.

– Поехал прикончить очередного пациента, – пренебрежительно сказал Фаберовский, который весь был поглощен проблемой втискивания в подкативший к тротуару зеленый омнибус.

Толпа молча пихалась и толкалась локтями. В стороны с треском летели пуговицы, чей-то котелок упал на землю и тотчас был растоптан.

– Ах, совсем как в Петербурге-с! – не вынимая сигареты изо рта, ностальгически промычал Артемий Иванович.

– Вперед, пся косць! – поляк пригнулся и встрял в промежуток между двумя телами, тщетно боровшимися друг с другом за место на ступеньках лестницы наверх, на империал. Оба тела отвалились, как напившиеся клопы, и место одного из них тут же занял Артемий Иванович. Им удалось проникнуть внутрь, а когда омнибус пересекал Сити, они уже пристроились на сидении прямо под разбитым плафоном электрической лампочки, остатки которой грозили свалиться им на голову, и Артемий Иванович, у которого руки чесались после общения с доктором Гримблом, ознаменовал счастливое окончание поездки дракой с каким-то мелким банковским клерком, ударом кулака насадив тому цилиндр по самые уши.