Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

– Мистер Ласк ничего не понимает в результатах. Он строительный подрядчик, занимающийся реконструкцией мюзик-холлов. Его жена совсем недавно умерла, оставив на него семь детей. Что может соображать мужчина, внезапно оказавшийся сам на сам с семью собственными отпрысками?

Внезапно в коридоре раздался скрип двери. Фаберовский умолк и обернулся, а тело его автоматически напряглось, готовое к любым действиям. За дверью послышалось сопение и в дверном проеме появился незнакомый человек с револьвером в руке. Не раздумывая, поляк вскочил и швырнул в него свой стул. В тот же момент человек выстрелил, пуля просвистела над самой головой Фаберовского и впилась в стену. В кухне завизжала от страха Розмари. Вместе со стулом человек грохнулся на пол, а на его месте появился второй, пожилой багровоносый еврей, опять же с револьвером в руке. Он недоуменно оглядел всех троих, остановился взглядом на сутулой фигуре поляка, затем посмотрел на своего товарища, отползавшего обратно в коридор рачьим ходом, и сказал растерянно, поводя стволом с одного на другого:

– Мне нужен мистер Фейберовски. Который из вас? Мне сказали, что он будет дома один.

– На ваш вопрос довольно сложно ответить, сэр, – сказал поляк, открывая ящик комода и доставая длинноствольный армейский «веблей». Артемий Иванович дернулся, пытаясь правой рукой нащупать свой «бульдог», завалившийся за подкладку пиджака через дыру в кармане. Тут же он недоуменно уставился на виноградную кисть в своей руке, которая виноградинами раскатилась от пули по всей гостиной.

Оглушительно грохнул «веблей» Фаберовского, но человек успел захлопнуть дверь из гостиной в коридор, от которой в разные стороны полетели щепки, отбитые пулей. Оба непрошеных гостя загрохотали башмаками к выходу, и когда поляк и Владимиров выбежали следом за ними за калитку, те уже вскочили в поджидавший их экипаж и уносились по Эбби-роуд прочь в сторону Аберкорн-плейс.

– Мы с паном неплохо стреляли, – сказал Фаберовский, когда они возвратились в гостиную. – Если бы те не были такими же идиотами, как и мы, из нас бы едва ли кто остался в живых. Пан, вызовите полицию. Я хочу, чтобы произошедшее только что было официально запротоколировано. А я пока оденусь для встречи представителей власти.

– Из-за вас меня чуть не убили! – возмущенно заявил Артемий Иванович, доставший наконец свой «бульдог» и вытиравший рукавом пиджака виноградные внутренности с лица. – А если бы они попали в меня? – Владимиров выпятил живот. – Вас же ясно спросили: кто здесь Фаберовский! И в полицию я не пойду: они же меня ловят!

– Ну хорошо, я сам схожу за полицией, – поляк вышел на улицу, нашел констебля и отправил его в участок.

– А если они придут сюда и сразу арестуют?

– Успокойтесь, пан, если вы спрячетесь под кровать и будете сидеть там тихо, вас никто не заметит.

– Нет, этого я не могу. Это слишком унизительно.

– Тогда молча молитесь своему русскому Авосю. Может, мимо пана и пронесет.

Им пришлось ждать полицию довольно долго. Наконец в сопровождении хмурого сержанта прибыл участковый инспектор в мундире и в форменной кепке, для солидности надвинутой на лоб.

– Мне сказали, что только что в этом доме на вас произошло нападение, – заявил инспектор.

– Вы можете увидеть над камином отверстия от пуль. На мое счастье у меня в гостях был мой друг, мистер Гурин. Мы отбили нападение, хотя нам и пришлось превратить дверь из гостиной в коридор в форменное решето.

– Да, дельце… – задумчиво промычал инспектор, подходя к камину и поколупав пальцем выбоину в стене, оставленную револьверной пулей. – Покушение на убийство.

– К счастью, оно не закончилось убийством, – сказал Фаберовский. – Иначе вашим коллегам из отдела уголовных расследований прибавилось бы работы: выяснять, кто же сподобился наделать во мне дырок.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

– Я частный детектив и у меня довольно много врагов, инспектор, так что это мог сделать любой из них. Я сам проведу расследование и уже затем предоставлю улики полиции. Мне не хотелось бы огласки, а если этим инцидентом расследованием займетесь вы, сведения о нем непременно проникнут в газеты. Вы курите? – Фаберовский подвинул инспектору коробку с сигаретами и как бы невзначай вложил в крышку золотую монету. – Столичной полиции в свете совершенно неприличной кампании, устроенной газетами против сил правопорядка из-за Уайтчеплских убийств, тоже не нужен лишний повод для обвинения в ее неспособности защитить граждан от уголовного беспредела. Но я прошу составить протокол о происшедшем, чтобы в случае, если у меня возникнут обоснованные подозрения или покушение повторится, сегодняшний инцидент можно было бы приобщить к делу.

– Может быть вы хотите нанять констебля для охраны вашего дома? – поинтересовался инспектор, взяв из коробки только соверен и пряча его в карман.

– Спасибо, я справлюсь сам, – Фаберовский положил перед инспектором перо и лист бумаги для протокола, который он надеялся использовать как мощное оружие против доктора Смита. – Пока я не намерен никому предъявлять обвинение.