Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

– Ну, а что ты там такое накарябал на Гоулстон-стрит?

– Написал, что во всем виноваты эти… – Старик замялся.

– Кто?!

– Как вы и говорили: жиды. Написал, что ситюки – тот еще народец.

– Крашеный тупица! Каков цвет ирландских радикалов?

– Зеленый, конечно.

– Вот я тебя в оранжевый цвет выкрашу, чтоб в следующий раз помнил! А ну-ка, напиши, что именно ты там накарябал! – Фаберовский втолкнул Конроя в гостиную, усадил за стол, дал карандаш и пододвинул ему листок бумаги.

Тот долго думал, затем написал корявыми печатными буквами слово «JUIVES» и остановился.

– Ну, и что, твоим разумением, значит такое слово? – спросил поляк.

– Жиды, конечно.

– Слово «жиды» пишется вот так. – Фаберовский написал рядом «JEWS». – Ты слишком долго жил во Франции, старик. И «жиды» написал по-французски.

– Именно! – с радостью подхватил Артемий Иванович, радуясь, что поляк накинулся не на него. – До стольких лет дожил, а не знаешь, как жиды пишутся! А ну-ка, ответь мне, Патрикей: куда ты дел те потроха, что тебе Урод доверил?

– Там, на Гоулстон-стрит рядом с куском фартука бросил.

– Но там ничего не нашли, – сказал Фаберовский.

– Значит, кошки сожрали.

– Ну вот что, Патрикей, – Артемий Иванович порылся в кармане и достал фартинг. – Еще раз исчезнешь – жалования больше не получишь. А пока на тебе рупь.

* * *

Фаберовский сообщает, что показания некоторых свидетелей о том, что было в руках у убитой, расходятся с тем, что сообщила полиция. Это навело его на мысль, как можно использовать убийство. Они дискредитируют полицию, которая даже не допросила главного сидетеля – Пакера, затем Пакер начинает выдавать на грра нужные им сведения о нигилистах и динамитчиках. Начинает разыскивать в газетах сведения о Страйд, чтобы знать, кого выдавать за агента.

Обед в этот суматошный день состоялся уже совсем поздно, около одиннадцати. Розмари, воспитанная на почтенных традициях «Повседневной кухни» мисс Биттон, постаралась и поразила даже поляка изобилием блюд. На первое были поданы вареная говядина с мятным соусом и запеканка из телячьих почек.

Артемий Иванович трусливо шарахнулся, подозрительно обнюхал соус и сразу же приступил к запеканке.

– Если почитать сегодняшние газеты, – сказал Фаберовский, откладывая в сторону «Дейли Телеграф» и тоже берясь за вилку, – то можно подумать, что мы добились полного успеха. Пресса уже открыто призывает к смещению министра Мэттьюза и комиссара Уоррена, раз у него не хватает разума уйти самому, а в парке Виктория и на Майл-Эндском пустыре сегодня весь день шли митинги по тому же поводу.

– Вы уже знаете, чей труп нам подкинули у клуба? – спросил Артемий Иванович.

– Женщину, убитую на Бернер-стрит, вчера вечером в морге прихода Святого Георгия опознала ее сестра, а сегодня утром ее опознал один из свидетелей и доктор Барнардо, встречавший ее в одной из ночлежек. Покойную звали Элизабет Страйд.

– Она действительно шведка?

– Да.

– Мерзавцы! – вскричал Владимиров. – Человекоубивцы! Другого места в Лондоне нет, что ли, кроме нашего клуба! Из-за них нам в Сити резать пришлось!

– Я пытался выяснить, что же сообщил полиции тот жид, что видел Коновалова в лицо, но они берегут его как зеницу ока и от прессы, и от кого-либо еще, потому что майор Смит возлагает на него большие надежды.

– А вы не знаете, видел ли нас кто-нибудь с Даффи еще, пока мы стояли на площади, где велись какие-то земляные работы?

– В сегодняшних газетах опубликовано заявление суперинтенданта полиции Сити, что дежурный пожарный ночной станции на Апельсиновом рынке ничего не заметил. Больше я ничего не ведаю.

– Так он в фургоне храпел, что он мог видеть! – сказал Артемий Иванович. – Ну, а с этим свидетелем, что у ситюков припрятан, мы справимся. Зря что ли Шапира его до самого дома выслеживала! Главное, что остальное все у нас гладко сошло. И труп потрошеный у нас налицо, и надпись есть, и жидов бьют. Ну, конечно, не без мелких неувязок, но это только из-за вашей нераспорядительности.

– А то, что доктор Филлипс, как пишут в «Ивнинг Ньюс», заявил после посещения им вскрытия трупа с Майтр-сквер, что убийство не было совершено той же самой рукою, что убийство на Бернер-стрит, и объявил его работой подражателя – тоже моя нераспорядительность?! А то, что пана Артемия, как и ирландцев, ищет полиция – тоже моя нераспорядительность?! И приезд Продеуса, бежавшего из психушки во Франции, чтобы убить пана – моя нераспорядительность?!

– Как Продеус?! – Артемий Иванович переменился в лице и схватился за сердце. – Уже здесь?! Но я не хочу! Я еще так молод! Мы с ирландцами временно эмигрируем в Амэрику, пока весь этот шум не уляжется.

– Так, пан, так. В Ливерпуле его уже наверняка ждут детективы из полиции.

– Откуда вы знаете?

– Я узнал о нем на Бетти-стрит.

– Но что же делать?

Здесь Фаберовский зачитывает текст обоих писем и говорит, что «кто-то оказался проворней нас».

23.

Я не обманывал дорогого старого босса, когда дал тебе тот намек