- Как его величество присудит. Но, насколько я помню, похожие истории… но не такие, конечно, даже близко – равного твоему не было, поди, во всем Гвенте!.. Ну так вот. Похожие истории заканчивались тем, что виноватого сажали в тюрьму. И если выходил, то жил после того недолго. Несчастные случаи, говорили. В основном, шел по улице ночью, и вдруг на голову ему падало несколько кирпичей. Память у нашего рыцарства хорошая. Тем более, у побитого.
Кириан подавленно кивнул.
- И когда суд? – огорченно хмурясь, спросил библиотекарь.
- Завтра где-то до обеда, вроде, - ответил капрал. – А чего тянуть? Барон, виноватый, свидетель – все на месте. А пока охладишь горячую голову в казематах, парень. Пойдем. Кроме тебя у нас еще дел не меряно. И не вздумай выкидывать свои штучки – мы тебе не Найси с его лопухами.
- Уговорили, не буду, - выдавил мученическую улыбку Кириан и, гремя кандалами, поплелся к выходу.
- …и таким образом, этот простолюдин, этот шут, это… трепло музыкальное… унизило меня прилюдно…
Голос барона, налитый гневом и презрением, гремел под сводами зала аудиенций королевского дворца, доводя до предынфарктного состояния примостившихся на стропилах канареек Эссельте. Скованный по рукам и ногам, понурив голову, у самого подножия помоста, на котором красовался королевский трон, стоял на коленях Кириан. Его обвинитель, окруженный группой поддержки из трех лакеев и Свинильды, расположился чуть сзади и чувствовал себя победителем. Как чувствовали себя придворные, можно было сказать по их надутым щекам, подрагивающим плечам и слезящимся глазам, но барон, дорвавшийся до королевского правосудия, таких пустяков не замечал.
Ночь прошла для барда ужасно: не столько ворочаясь на куче прелой соломы, сколько уворачиваясь от клопов, тараканов и мышей, он поминутно вглядывался между прутьями решетки, не идет ли кто-нибудь, чтобы сказать, что это – нелепая, чудовищная ошибка или шутка, и что ему следует немедленно выпить, посмеяться и уйти домой. Но сколько он ни рисовал себе возможные пути спасения, сколько ни надеялся на друзей – известных или неизвестных – никто из тех, кто мог бы его спасти, так и не появился. Да и спасать его, если подумать, было особо некому. Эссельте с Друстаном уплыли в Улад на свадьбу Морхольта и Арнегунд. Кробх Дерг, не зная, куда он ушел, не могла его найти. А если бы смогла, и сумела пробраться в подземелья через стены и охрану, что бы она сделала? Снова вселилась в его разум и заставила руками ломать решетки и биться со всей дворцовой стражей? При всем возросшем уважении к возможностям своего тела поэт не был уверен, что такое под силу даже ему. И вот настало утро, а чуда не случилось, и теперь он стоял перед Конначтой, ожидая приговора, и взгляд Свинильды сверлил ему затылок не хуже буравчика палача.
Свинильда… Свини… Значит, ты и есть тот самый свидетель Ангуса Найси? А ведь я тебя любил… возможно… Или внушил себе, что люблю – а это, наверное, в конечном счете одно и то же?.. Боялся одиночества, хотел похвалы, больших глаз и расспросов с придыханием? Ха… Что ж… так мне, дураку, и надо… Только, боюсь, дураку скоро больше не надо будет ничего…
- …и у меня свидетель имеется, ваше величество, готовый подтвердить каждое мое слово!
Король – сухопарый жилистый вояка пятидесяти лет с задором молодого бойцового петуха – откинулся на спинку трона и сделал то, о чем уже двадцать минут мечтал весь его двор.
Он расхохотался.
Сделать то же самое остальным помешала только память о мстительном и склочном характере Найси.
Отсмеявшись, Конначта встал, потер кулаками поясницу и медленно сошел по ступеням помоста.
- Честность твоя, как и доблесть, барон Найси, общеизвестна и неоспорима, - прохаживаясь между поникшим менестрелем и приосанившимся бароном со товарищи, заговорил он. – И также известно всем, что победить тебя дано не каждому…
Не чуя подвоха, Найси гордо вскинул голову и подкрутил пижонский ус.
- И поэтому, услышав твою жалобу, я подумал, что было бы славно увидеть открытый поединок между такими выдающимися бойцами, как ты и Кириан Златоуст, решив тем самым раз и навсегда, кто прав, а кто виноват, как это и полагается среди благородных рыцарей.
- Но он же безродный! – барон возмущенно выкатил глаза. – Дворняга! Смерд!
- И я тоже сперва подумал то же самое, но потом, по зрелом размышлении, решил: а в чем проблема?
Конначта развернулся, выхватывая из ножен меч, быстрым шагом подошел к Кириану и приказал:
- Поднимись на одно колено.
Ничего не понимая, но уже обуреваемый дурными предчувствиями, бард повиновался, и клинок опустился ему на одно плечо, потом на второе.
- Посвящаю тебя в рыцари, Кириан Златоуст, - торжественно и громогласно возвестил король. – И дарую тебе из казны замок Айлилл со всеми землями вокруг него, титул барона, с ним причитающийся, и дом в городе, принадлежащий мне лично. Служи мне верно, радуй, как можешь и живи долго – или как получится. Эй, стража! Снимите с сэра Кириана кандалы!
- Дудки-лютни-балалайки… - только и сумел ответить менестрель, а Конначта, повернувшись к ошеломленному Найси, продолжал: