Бард, который ничего не хотел (СИ)

- А теперь, дорогой Ангус, ты в полном праве вызвать на дуэль и убить этого достойного дворянина, не прибегая к услугам своих лакеев или моего палача. Ну, что скажешь?

- Я вызываю!!! – хищно оскалился тот.

- Мы свидетели, - довольный, кивнул король. – И по первому правилу гвентянского дуэльного кодекса вызвавший выбирает место и время.

- Здесь и сейчас!!!

- По второму правилу дуэльного кодекса вызванный выбирает оружие.

Голубые глаза короля встретились с расширенными от ужаса серыми очами бывшего барда – и подмигнули.

- Ну же, мой храбрый рыцарь! Назови оружие, во владении которым тебе нет равного!

Кириан сглотнул отсутствующую слюну пересохшим горлом и облизал потрескавшиеся губы шершавым языком. Мысль его работала, как каторжник на сдельщине. Оружие, равного в котором ему нет?! Конначта издевается? Какое, к сиххё косолапым, оружие?! Он же, кроме барабана и рога, более близкого к военному искусству сроду в руках ничего не держал!!!..

И тут его осенило.

Осторожно растирая затекшие запястья, чтобы не задеть содранную железом кожу, Кириан усмехнулся, обвел притихшую в ожидании аудиторию расфокусированным взглядом с легкой сумасшедшинкой… и показал язык.

Придворные ахнули, барон побагровел и схватился за меч… а король рассмеялся, в восторге хлопая себя по тощим ляжкам:

- Ай да Киря! Ай да кошкин сын! Итак, у нас здесь и сейчас состоится дуэль на языках. Судить ее буду я, мой сын принц Горвенол и эрл Ривал. Остальные стоят тихо, слушают и не подсказывают! Проигравший теряет всякое право на повторную претензию, и спор между дворянами считается исчерпанным – это третье правило дуэльного кодекса. Тернок! – король оглянулся, отыскивая кастеляна. - Принеси нам… чего там? Лютни? Арфы? Чего первое под руку попадется, то и тащи! А у дуэлянтов есть время, чтобы выстроить свою линию нападения и защиты!

- На языках?.. – недоумевающий Найси переводил взгляд с одного члена экспресс-жюри на другого. – Как это – на языках?.. Погодите!.. Ваше величество?..

- Барон, напряги извилины! На языках – значит в литературном состязании! Баллады. Песни. Оды. Частушки, наконец – весьма забавная форма!

- Но я не умею сочинять… чистушки! Я даже не знаю, что это такое!

- Сочини серенаду.

- Но я не умею тоже!!!

- Как и сэр Кириан – фехтовать, - пожал плечами Конначта. – Но если фехтованию надо учиться годы и годы, то чтобы накалякать десяток строк, знать и уметь не надо ничего, как известно каждому из вас. А игре на лютне и арфе обучают всех дворянских детей, так что и в этом трудности нет. Шансы равны!

Король обвел придворных строгим взором.

Некоторые даже приняли его слова всерьез.

Через десять минут после объявления дуэли кастелян Тернок принес две балалайки – сувениры, оставшиеся от лукоморской кампании Конначты двадцатилетней давности.

Через двадцать аудитория стонала, ухала, свистела и хлопала себя по бокам, задыхаясь от смеха.

Через двадцать три ухмыляющееся краснолицее жюри единогласно присудило победу новоиспеченному рыцарю.

Через двадцать три с половиной багровый от унижения и ярости барон кинулся к выходу,

Через двадцать три с тремя четвертями к Кириану подбежала Свинильда и с криком: «Я ваша навеки!» бросилась на шею.

Через двадцать четыре Кириан, не ожидавший такого маневра, хлопнулся на пол и был придавлен веселой вдовушкой, обезумевшей от внезапного приступа любви и жажды семейного счастья.

Через двадцать шесть рыцарь Кириан проиграл свою вторую битву и под одобрительный рев болельщиков ответил «Да»[14].

Штатный обед, легким движением руки короля превращенный в праздничный, шумел под сводами малого зала пиров весело и бесшабашно. Вместо набивших зеленую оскомину «Фиолетовых штанин» музыканты наигрывали на все лады вариации частушек про барона, придворные шутили и смеялись с различной степенью искренности и более-менее над одним и тем же[15], с аппетитом уминая угощения, Кириан сидел по правую руку от Горвенола на месте, зарезервированном обычно для эрлов и герцогов, с видом кота, посаженного на шею вожаку своры посреди псарни, а Свинильда… Свинильда, получившая неожиданно свой звездный час, впилась в руку жениха и трещала, не покладая языка:

- Киря, Киречка, Кирюша, как я испугалась, когда это премерзкий баронишка стал на тебя нападать! Если бы ты знал, как он тебя ненавидел! Но я сказала себе: «Свини, девочка моя, если ты что-то можешь сделать для спасения своей единственной любви, притворись, что Найси тебе нравится и не отходи от него ни на шаг! Шпионь за ним, вызнавай, что задумал этот тупой индюк, чтобы твой Кирюлюленька был в безопасности!» А ты думаешь, убедить его в том, что я на королевском суде буду свидетельствовать в его пользу, было легко?! Да как бы не так! Да проще, наверное, было уговорить его коня, чем этого борова! Но я смогла, и только любовь к тебе, огромная и вечная, как тот бриллиант, который ты мне подаришь на наше обручение, помогла мне это сделать!

- Я подарю?.. – оглушенный, захмелевший и ошарашенный, слабо переспросил Кириан.

- Конечно. А разве нет? – в голубых очах приказчицы заплескалось горе.