Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права

К концу XVIII в. общинные переделы и уравнивание наделов стало правилом среди черносошных пахарей севера. Однако новый порядок не восторжествовал полностью. Поскольку только та часть крестьянского надела, которую он получил в результате раздачи конфискованных или вновь расчищенных земель, подлежала общинному контролю. Остальное его хозяйство оставалось неподелейным. Так что неравенство по-прежнему оставалось. Так продолжалось до 1829 г., когда Министерство финансов распорядилось, чтобы вся земля черносошных крестьян-пахарей была разделена между дворами пропорционально числу душ в каждом дворе. Эта уравнительная операция начала проводиться в 1830–1831 гг., несмотря на ожесточенные протесты зажиточных крестьян и проблемой найти решение, сколько земли должно быть включено в состав каждой общины.

Передел общинной собственности стал стандартной процедурой на дворцовых землях в Центральной России в XVIII в. Крестьяне на дворцовых землях в восточных пограничных губерниях и на севере ее не переняли. Подобно черносошным крестьянам-пахарям, эти люди вели себя так, как если бы они были собственниками своей земли, продавая ее, как им заблагорассудится, друг другу и посторонним лицам. Появилось неравенство в наделах, и беднейшие крестьяне потребовали уравнивания. Это было осуществлено лишь после создания в 1797 г. Департамента уделов. Одной из его обязанностей являлось обеспечение каждого удельного хозяйства достаточным количеством земли для удовлетворения его потребностей. Департамент ввел передел по удельным имениям в Вологде в 1797 г., но в других губерниях этот процесс происходил гораздо медленнее. В Архангельске общинный передел удельной собственности начался только в 1812 г., в Перми – в 1830-х гг., а в Уфе и Оренбурге – только в 1850-х гг.

В удельных имениях в других губерниях, где передел уже был в ходу, но где земельный запас не обеспечивал в достаточной мере всех крестьян, департамент устраивал обмены между соседними деревнями. Крестьяне с маленькими участками могли просить землю, принадлежавшую другой деревне, у которой имелись излишки. Потребности в дополнительных землях резко уменьшились после введения в 1830-х гг. новой системы обложения, ибо теперь больше земли означало большие выплаты удельной администрации. Крестьянам в перенаселенных деревнях было разрешено, по их просьбе, частично переселиться на пустующие удельные земли в других местах и тем самым ослабить нагрузку на землю в деревне.

Однодворцы прежней степной окраины тоже вели себя так, будто государственная земля, на которой они жили, принадлежала им. Они свободно покупали, продавали и обменивали землю, несмотря на особый запрет правительства на подобные операции. Само собой возникло неравенство, и многие однодворцы стали безземельными или почти таковыми. В Курске, например, каждая четвертая семья однодворцев имела только ту землю, на которой стояла их изба. Всякий раз, когда у них появлялась возможность, эти обедневшие люди жаловались на свое бедственное положение и настаивали, чтобы правительство дало им больше земли или чтобы все земли однодворцев были разделены поровну. В 1780-х гг. местные власти приняли это последнее предложение и порекомендовали передел. Но высшие инстанции отказались утвердить передел, если на это не имелось согласия всех однодворцев округа. Нежелание правительства в значительной степени было связано с тем фактом, что многие из однодворцев все еще имели старинные грамоты, дарованные прежними царями их предкам на землю, которой они владели. Режиму было бы трудно и неловко отказаться от этих пожалований. Однако многие законодательные акты XVIII и XIX вв., касающиеся однодворцев, выявляли озабоченность властей земельной проблемой среди этих людей прежде всего из-за ее отрицательного влияния на их способность платить подати и оброки.

Как оказалось, прямое вмешательство государства было излишним. Требования бедных однодворцев об уравнивании наделов сделались настолько настойчивыми в последние годы XVIII в., что общины решили ввести эту систему по собственной инициативе. Обычно более богатые крестьяне пытались воспрепятствовать переделу, но бедное большинство и правительство были настроены против них. В некоторых случаях правительственные чиновники оказывали давление на общину, дабы пропагандировать равенство и сплотить в свою пользу большинство. Но такая помощь была нужна не часто. Округ за округом бедняцкие элементы брали дело в свои руки, всячески досаждали несогласным, предупреждали их, что при переделе те получат худшие земли, и даже угрожали им физической расправой и при случае действительно прибегали к ней. Однако в ряде общин богатые однодворцы поддерживали уравнивание наделов, потому что их налоги стали несоразмерными урожайности их земельных наделов или потому что взаимное поручительство, возлагавшее на них ответственность за налоги бедных соседей, ложилось на них невыносимым бременем.