Бархатный Элвис

В моем районе панки и преступники были знаменитостями, парнями, на которых ты равнялся и хотел быть похожим. Они каким-то образом научились играть в систему, которая нас всех наебывала, и, как и все остальные, они не сидели сложа руки. Они сопротивлялись. Они брали то, что хотели, делали то, что хотели, и, если кто-то на них наезжал, их усмиряли. Иногда это срабатывало, но обычно они платили страшную цену. Убийство на улице или в тюрьме почти всегда заканчивалось для этих парней, но какая разница? Жизнь все равно всех нас раздавит, так что рано или поздно ты выйдешь на свободу, скорее всего, раньше. Зачем тратить время? Почему бы не отрываться на полную катушку, пока этот день не наступит? Главное, что они что-то сделали, потому что там, где я вырос, ты был либо хищником, либо добычей. Там не было двери номер три.

Я никогда не хотел быть ни тем, ни другим. Я просто хотел выжить, и я очень рано понял, что, хотя это и помогает, не обязательно быть особенно умным, чтобы выжить на улицах. Просто нужно быть достаточно жестким и хитрым, чтобы держать на расстоянии тех, кто слабее тебя, и при этом уметь лавировать с теми, кто сильнее. Потому что чаще всего не гражданские и даже не копы убивали вас или портили вам жизнь. Парни либо делали это сами, делая неудачные ходы и окружая себя идиотами, либо получали штраф от своих коллег-преступников, потому что не были достаточно внимательны.

Самое важное, что я усвоил в те годы, — что бы кто ни говорил, что бы ни делал и как бы себя ни проявлял, как бы ни нравился, как бы ни доверял и на что бы ни рассчитывал, всегда прикрывай свою спину. Всегда, мать вашу, всегда.

Когда речь зашла об афере с Гермом Бланшар, мне следовало бы знать лучше. Честно говоря, я и знал. Не то чтобы мне было наплевать, просто я был на мели и отчаянно нуждался в деньгах, и хотя я никогда не работал с людьми, которых не знал или которым хотя бы в какой-то степени доверял, у меня не было особого выбора. Для сорокашестилетнего парня с судимостью, который за всю свою жизнь успешно устроился ровно на одну работу, было не так уж много возможностей. Что я могу вам сказать? У меня было меньше двухсот баксов, я не мог заработать больше, и у меня был фетиш — я любил есть еду и жить в помещении.

Но это не значит, что я не волновался. Еще как волновался.

Мы с Крэшем отправились в его спальню, а Кевин-Кит и Молли остались в гостиной. Нам нужно было привести в порядок оружие и обсудить кое-что наедине.

На кровати Крэша лежали помповое ружье с пистолетной рукояткой и 9-миллиметровый пистолет, который не был заряжен и не заряжался, наверное, никогда.

Я взял дробовик. Он имел некоторый вес, но не был тяжелым до такой степени, чтобы быть громоздким. Зная Крэша так, как знал, я ожидал увидеть разбитые, едва функционирующие ружья, которые, вероятно, были старше меня, поэтому сказать, что я был приятно удивлен, значит преуменьшить. «Господи», — сказал я. «На самом деле это очень хороший экземпляр, почти новый».

Крэш забрал девятку, очистил ее и подошел к своему шкафу. «И изначально он был куплен законопослушным, ответственным владельцем оружия, реализующим свои конституционные права», — сказал он, доставая с полки две небольшие коробки. «Но такие вещи постоянно попадают в чужие руки, брат, это чертовски обидно. Кто-то должен что-то сделать».

«Да», — сказал я. «Вашингтон должен заняться этим, как только мы закончим».

Он бросил мне коробку с патронами, сел на край своей кровати и начал заряжать обойму для 9-миллиметрового пистолета. За его спиной, через боковые стороны занавески на единственном окне в комнате, медленно гас свет.

До темноты оставалось менее полутора часов.

«Мне многое здесь не нравится», — признался я. «Мы торопимся. Никакой разведки или подготовки, все делаем в последнюю минуту. Не мне тебе говорить, что все это не самая лучшая идея. Не говоря уже о том, что это чертово любительское дерьмо. И вдобавок мы ничего не знаем ни об обстановке, ни о марке, кроме того, что нам рассказал Ванилла Айс».

«Это не идеально, чувак», — сказал Крэш. «Но это то, что у нас есть».

Зарядив дробовик, я перекинул его через плечо. «Даже если все пройдет гладко, как мы узнаем, что с нами все будет в порядке?»

Крэш поднял на меня глаза и нахмурился. «О чем ты говоришь, Уиллис?»

"Да ладно, чувак, ты же знаешь, что эти два долбаных идиота в мгновение ока перевернутся. Посмотри на них. Только вопрос времени, когда один из них облажается настолько, что будет вынужден сдать кого-то, чтобы спасти свою задницу. И когда это время настанет, кто, по-твоему, это будет, а?»