Бархоппинг

Не могу сказать, удался его план или нет, потому что в конечном итоге этот акционный проект: «Конструирование летней времянки для понта» переварил его самого, и Серега стал жертвой неодетерминизма: от «я изображаю успех, а про себя смеюсь над теми, кто этому верит», пришел к «я смеюсь, потому что успешен, и сам в это верю». Причем довольно скоро он столкнулся с тем, что внешние проявления «успеха», «статуса», «положения», «достижений», начинают трансформировать и моделировать корень этих понятий. Например, он смог легко получить финансирование для своей газеты, так как инвесторы предположили, что раз предыдущие старания дали ему такой уровень, то в будущем он способен на большее… И хотя раньше он не отличался целеустремленностью, то теперь он ощутимо изменился, и я, со стороны наблюдая, пришел к выводу, что мимикрия успешности убрала проблему постановки цели, потому что ранее любое его действие должно вести к «успеху» в каком-либо проявлении и мечущиеся стратегии достижения этого «успеха», постоянные одергивание самого себя, мешали ему сосредоточиться на процессе… Я был рад его успехам, но две вещи меня расстраивали: то, что, создавая игру, он стал воспринимать её как реальность, однако, на мой взгляд, это и осталось игрой; литературное мастерство не выиграло, его стиль закостенел, хотя, как и в случае с Майком, я был уверен, что в ближайшем будущем его ждет временное литературное признание. Ну, это я отвлекся.

Разыграв в камень-ножницы-бумагу, кто будет сидеть спереди, а кто будет сложен пополам сзади, мы тронулись и неспешно прикатили на Думскую. Я предложил пойти в «Дачу», для начала, но Серега сказал, что там слишком много места для веселья, и отрекомендовал «Фидель», а потом, когда мы уже подошли, внезапно повел нас в Банковский переулок – показать уличное искусство. «Я многих художников знаю, которые там рисовали, я вам мини-экскурсию проведу». Мы пошли по набережной канала Грибоедова, и когда мы подошли к арке под галереей, соединяющей корпуса Финансово-экономического университета, Адам неожиданно прочел одну из надписей на стене – «МЕНЯ НАСИЛУЕТ ФИЗРУК», причем с таким забавным акцентом, как только могут иностранцы, которые знают язык, но понимают его не на самом глубоком уровне. Мы посмеялись, а Адам перевёл Майку надпись. Стены зданий во дворах переулка оказались свежепокрашенными. Мы немного постояли и послушали лекцию Сереги, о том, что это тоже часть настоящего уличного искусства – его конечность. Я в шутку предложил сбегать в Апраксин двор и купить там красок, а Серега сразу же загорелся. Это не к добру. Но остальные были не против, для них это был спектакль.

– Я пошутил, пойдемте…

– Не, не. Надо дефлорировать эту чистоту, пускай мы не профи, но начнем молниеносную Реставрацию. Только надо придумать, что рисовать…

Я вспомнил о Мистере Промывателе Мозгов, придуманном Бэнкси, и о том, что отличает настоящего художника от притворяющегося. Тем не менее, у меня в голове появились образы, связанные с прочитанной Адамом надписью. Что-то вроде обложки первого издания «Жизни насекомых», а потом я подумал о пионерках, нарисованных в технике арийской «чистой» живописи, но выкинул всё это из головы, как нездоровые мысли. В итоге мы стояли и обсуждали, что рисовать. В основном, я вспоминал культовые картины и предлагал их спародировать, Серега предлагал что-то актуальное в нынешней политической повестке, Адам предлагал что-нибудь супрематически-прямоугольное, Майк предлагал что-либо написать… Хорошо, что нам разрешили вернуть краски.

– Надо было написать “Nothing”! – все еще воспламенялся Серега, пока мы шли обратно в «Фидель».

– Что хорошо, – кричал я в ухо Майку, – здесь ещё сохранилась тень того духа – своеобразного петербургского молодежно-маргинального, даже пиво, которое ты пьёшь – какое-то обычное пойло, на которое всякие представители новоявленного среднего класса даже не будут трогать, отдавая предпочтение громким именам: «Гиннесс», «Килкенни», «Нью Касл Браун Эль», «Хугарден», «Лёффе», «Крик» и прочее, а сами не знают, чем «Бад» отличается от «Бадвайзера», эль от лагера и вообще. Хотя, всё равно, вся Думская стала большим аттракционом для туристов…

– Здесь классная музыка! – Перекрикивая ремикс на песню «Like a Prayer» Мадонны, делился своими музыкальными предпочтениями Адам. – Только очень громко!!!

Мы сели как раз в конце барной стойки, напротив убойно грохотавшего динамика. За нами был танцпол, который пока был пуст. «Еще рановато, но поверь, – кричал Серега Майку, —дальше здесь будет мясо; нет, ФАРШ; нет, РА-ТА-ТУЙ! Будут пёстрые девочки и мальчики, втирающиеся друг в друга и смешивающиеся…»

Адам, действительно кайфующий, крикнул, что народ уже есть, но никто не начинает танцевать, допил пиво залпом и пошёл делать зазывающие движения. К нему присоединился Серега, а мы с Майком пока были не готовы. Я предложил пересесть подальше, пока ещё места есть. Диваны на входе, здесь тише и посвежее, да ещё можно смотреть на всех…