Бархоппинг

Старая «буханка» долга везла меня к новому корпусу, который стоял один в лесу рядом с пустынным горнолыжным склоном. Делать там было совершенно нечего, я один раз покатался на лыжах, но было так холодно, что меня хватило на полчаса, и я умудрился так отморозить лицо, как будто мне надавали пощечин. Так что я сидел в номере, смотрел телевизор и даже открыл книгу по культурологии, которую взял с собой для подготовки к написанию диплома. Единственное, меня отвлекала досадная мысль, что если бы меня выперли из санатория, то и её бы уволили, и не надо было вестись на это всё.

– Ну как тебе?

– Вообще нормально, только напомни, кого ты там на самом деле отпёхал?

– Да никого, это всё влажные мечты… Ты обратил внимание, что сначала он голодный и письмо такое… жадное, а потом меняется стиль повествования. Появляется сытая мелодичность, ассонанс и аллитерация.

– Ну мы-то люди простые, ты уж не подавляй…

– Университетов не кончали…

– Это точно. Но знаешь, не очень это реалистично…

– Что именно?

– Да вот про эту деваху…

– Пигалицу, как, помнишь, в «Норвежском лесу»… Так назвала та тетка свою соблазнительницу…

– Не, давно это было, помню только, что там все ему передергивали, кстати, напомни мне, чтобы я тебе рассказал один случай на эту тему.

– Ну хорошо, ты говорил про реалистичность…

– Да, смотри, есть пара не очень жизненных моментов, точнее их много, да вообще рассказ не совсем правдивый…

– Но он не должен быть правдивым, он должен быть правдоподобным…

– Ну вот эта сцена с тенью – муть…

– Это сцена из Мопассана, там он пикапит её таким образом, а потом, когда обрюхатил, она попросила его поцеловать её пузатую тень, а ему уже противно.

– Да вообще, что за курортный роман с девственницей? Это законно? Опять твой любимый Мопассан.

– Ну это чтобы подчеркнуть конфликт, вроде для него это приключение, а для неё событие вселенского масштаба. Это у нас задание в мастерской было… Как, помнишь, текст про Хэма и его жену, там надо было…

– Нет, что-то запамятовал, но я тебе так скажу, с девственницей связываться – хер в узелок завязывается. Помнишь, я тебе рассказывал про ту тётку…

– Классика… Если я стану писателем, то увековечу вашу историю…

– Всё потому что надо мутить со взрослыми женщинами, безо всяких мытарств, если у меня будет сын, я ему прямо скажу…

– А когда будет известно?

– Ну пока рано, месяца через два, когда там мы про Любу узнали… Неделя двадцатая.

– Я в этом деле не очень…

– Да уж, сукин сын. Живешь, творишь. А пока у тебя аллитерация, у меня – прокрастинация.

– Ну, знаешь ли, тоже не все так просто, не как Буковски купаюсь в алкоголе и бабах.

– А помнишь ту пиздень заносчивую?

– Как можно, я её уже внёс в анналы…

– Бляяя, путает Буковского и Буковски, а апломбу! «Я читаю по одной книжке Буковского в год». Ох, если бы я мог вернуться в то время, я бы дел наделал, я бы таким, как она, спесь бы посбивал, если понимаешь, о чём я.

– Понимаю.

– Я бы их оттрахал.

– Я это и понял.

– Ну ты-то свободный человек, ты давай там… За нас за всех отдувайся, за женатиков…

– Если честно, писать интереснее, жизнь скучна, и она – лишь имитация искусства…

– Это ты мне говоришь, что жизнь скучна – человеку с постоянной занятостью? Не зазнавайся. Постой, звонят…

– Ну что там? Проблемы?

– Да. Ленка с жиру бесится, итак я на работу хожу, и все её хотелки обхаживаю. Вот обиделась, что меня нет дома так долго. Да и младшая прихворала… Тут на днях отчудила…

– Вам что-нибудь еще?

– Не, мне не надо, ты останешься?

– Да, посижу, подумаю…

– Ага, посидит он, подцепи кого-нибудь, ради меня. Ради всех нас. Вот – это за пиво.

– Да тут много.

– Угости себя, считай, что я покровитель искусств. Всё ради анналов.

– Они тебе совсем покоя не дают…

– Ладно, я побежал, молодец, что вытащил старика… И ещё, хотел сказать искренне, респект, что идешь за мечтой и продолжаешь вот этим всем заниматься… Всё, пока.

– Да уж, скоро уже закончу «Отрыв», помнишь, про Андрюху? Там, где…

– А? Нет, извини, запямятовал, ну давай, до связи…

Неприятная история

Сначала я было обрадовался, что Илья всех угощает, но потом раздосадовался, что так мало заказал.

– Кто же мог знать, что он и в этот раз расщедрится. – сказал я Серёге, сидевшему рядом. – В прошлый я подумал: ну не будет же он снова платить за всех, и взял по минимуму, а в этот решил: ну сейчас точно не будет, хотя бы по закону подлости – я разгуляюсь, наберу всего, а потом – опа… Нет, меня не проведёшь… (Я хотел было погрозить пальцем небу, но Серёга меня перебил)

– Да уж, сколько можно выпендриваться?! Все уже поняли, что у него есть деньги, если он так хочет ими сорить, то… Не знаю, отвёл бы нас в заведение получше… Если он такой молодец, такой успешный рекламщик…

– Наверняка, – остановил я его тираду, неумышленно, лишь озвучивая свои мысли, – это он с нами сюда пошёл, с друзьями он-то в другие места ходит.

– В какие ещё места?

– А вот те, как ты их назвал, «получше». Там, скорее всего, весело, шампанское пьют, устриц пьют, девчонки млеют… Ну я не знаю…