Бармен из Шереметьево. История одного побега

— Ничего хорошего — в армии к нему дважды особым отделом был сделан оперативный подход и оба раза он отказался от сотрудничества.

— Я не понял — а зачем ты его пропустил тогда??? Зачем нам праведник в зоне вылета??? Что с тобой?

— Эти материалы я получил после того, как он был принят. Моя вина. А не пропустить его тоже нельзя было — это единственная просьба «Ларина» за много лет.

— И?

— У грузчика роман с «Анжелой», которую надо выводить из агентурной сети. Как только ее уволят — он сам уйдет за ней.

— А что она? Продолжает имитировать сотрудничество?

— Да. Ноль информации от нее — по ушам ездит, крыса…

— Может, как-то наехать на нее, напугать, обломать? Ведь за исключение агента тебя наказывать придется.

— Да с хера ли? — задохнулся от возмущения майор. — Это не мой агент. Мне ее Шадурский слил, когда его в политуправление переводили. Я ее не подбирал, не готовил, не вербовал!

— Ну ничего, — сменил тон Солодов, — уволим из системы «Интурист» и исключим как утратившую оперативные возможности. К грузчику не подходи — если он отказался сотрудничать в условиях армейской казармы, то уж теперь… Короче, убирай эту парочку из бара до конца года.

Солодов стеснялся отдавать Валову прямые приказы и всегда делал это в виде совета или пожелания. Пару лет назад от обоих почти одновременно ушли жены, но Женя Солодов умудрился это скрыть, оставаясь в формальном браке, а карьера Валова, конечно же, остановилась. Впрочем, в здании на площади Дзержинского вовсю шло преобразование Управления «Т» в самостоятельное Четвертое управление с новыми должностями и укрупнением отделов. Валов, однако, уже и сам не знал, хочется ли ему лезть в руководство: он притерся и привык к Шереметьево, можно сказать, полюбил этот незатихающий людской муравейник в новеньком стекле и бетоне.

Некрасов

Флегматичный опер уголовного розыска Некрасов персонально ничего против Гали не имел — «проститутка обыкновенная» называл он таких. Когда-то, еще студентом, он подрабатывал сторожем в зоопарке и ему запали в память лаконичные надписи на табличках, что висят над клетками — «лысуха обыкновенная», «еж обыкновенный»… Некрасов обслуживал гостиницы Свердловска и находил в этом значительное сходство с работой в зоопарке: воры, каталы, кидальщики, путаны, да и сами менты — всем им при желании можно было легко подобрать аналоги в животном мире. Впрочем, сегодня ему было не до аналогий — утром в райотдел приезжал Сергей Пономарев из КГБ и настоятельно просил изъять из обращения залетную путану, что взялась опекать западного немца из 418-го номера.

— Организуй мини-рейд по проверке пяти-шести номеров и определи ее в спецприемник. Зовут Галя, возраст — лет 25. Больше мы ничего не знаем, — врал Пономарев, — но только не меньше пяти номеров, чтоб не было подозрений, что искали именно ее! Время я скажу.

Пономареву хотелось еще несколько раз повторить про пять номеров, но он решил не нагнетать и в легком раздражении уехал к себе. Ментов он недолюбливал и отлично понимал, что никто не будет шерстить пять номеров, когда доподлинно известно, что объект в 418-ом. Некрасов тоже радости общения с кагэбэшником не испытал — своей работы море. Раскрываемость преступлений в гостиницах всегда очень и очень низкая — объясняется это прежде всего текучестью контингента, ведь как преступник, так и потерпевший, как правило, залетные — не местные. И в этом колоссальное отличие работы Некрасова от деятельности нормальных оперов, работающих «на земле». Опер-зональник смотрит на обслуживаемую территорию как в телевизор и все-то ему видно — тот откинулся и колотит бригаду, у этого вдруг бабки появились, тот вдруг забухал, неизвестно на что… и все по домам, все по месту прописки, все под рукой — не работа, а одно удовольствие. Гостиница же — как река, в которую нельзя зайти дважды: тут за одни сутки весь контингент может поменяться на три четверти. На эту линию, как правило, назначались очень опытные опера и задача им ставилась простая — не тянуть сильно вниз общие показатели раскрываемости. Некрасов был себе на уме, но очень опытный, непьющий и на хорошем счету.

Ну что ж: в приемник — так в приемник.