Бармен из Шереметьево. История одного побега

Пономарев встал и зашел за спину задержанной — та тут же съежилась и напряглась, а он поморщился, как от зубной боли, и снял с сейфа графин с водой. Галю от страха била сильная дрожь — она ожидала удара сзади. Над корзиной с мусором опер сделал ладошку ковшиком, налил туда воды и тщательно помыл руки. Взял несколько чистых листов, долго ими вытирался, слепил из влажной бумаги ком наподобие снежка и с ним вернулся за стол, где начал резво гонять его по поверхности, ловко хватая его поочередно правой и левой руками. При этом он не спускал глаз с задержанной. Галя же как зачарованная зачем-то наблюдала за скольжением шара. В голове было пусто и очень-очень больно. Вжик-вжик… летает по столу шар из сырой бумаги.

— Так вы, Галина Михайловна, впервые на Урале?

Выкинув шар в корзину, он вынул из портфеля авторучку с золотым пером, тонкую папку и несколько листов мелованной бумаги. В папке Галя заметила половинный листок со своими данными. Наискосок листочка шла жирная красная полоса. «Биография агента», — написал наверху чистого листа Пономарев.

«Какого агента? Что за агента?» — мелькнуло в голове, но думать времени не оставалось — оперативник начал подробно расспрашивать, быстро делая пометки. Разговаривали они четыре часа. Историю несчастной любви к мотоциклисту она благоразумно опустила — второй хлопок по ушам мог привести к инвалидности. В конце разговора Пономарев спрятал свое золотое перо, протянул ей лист бумаги и найденную в столе шариковую авторучку.

«Я, Слащева Галина Михайловна, 1959 г/р, — писала она под диктовку оперативника, — обещаю добросовестно сотрудничать с органами государственной безопасности СССР, хранить свою связь с ними в тайне, не разглашать сведения, ставшие мне известными в результате секретного сотрудничества…»

— Вам осталось выбрать оперативный псевдоним, которым вы будете подписывать свои сообщения, — таков порядок.

— Пусть будет «Шилина».

— А кто это?

— Это цыганка из Питера.

— Та, у которой племянники с арматурой? — усмехнулся опер.

— Она.

— Ну Шилина — так Шилина…

Далее Пономарев доходчиво объяснил, что Комитет интересуется только и исключительно иностранцами. В частности, господином Рюбом, хорошо ей известным, и посему ее задачей будет освещать каждый его шаг — больше не нужно ничего. Он так и сказал: «Ни-че-го».

Задержанную увели, кагэбэшник открыл окно и дверь, но запах мочи никуда не исчез. Скривился в гримасе смущения, выставил мокрый стул в коридор, а дверь захлопнул. Ай, неловко получилось, ай, нехорошо…

— Я не вернусь, — бросил он на выходе дежурному с красной повязкой, давая понять, что начальник распределителя свободен вновь пользоваться своим кабинетом.

Домой «Шилина» решила пойти пешком в наивной надежде, что холодный уральский ветерок выгонит запах. Тщетно — модную куртку теперь можно было лишь выбросить. Галя, впрочем, повесила ее до весны на балкон в надежде, что время и сквозняки приглушат эту вонь. Паспорт действительно оказался дома — лежал под старой косметичкой на подоконнике. Видно, выложила, когда тушь перекладывала, да и забыла, раззява… Капитан Некрасов больше ее не беспокоил. Он отлично понимал, что это уже не «путана обыкновенная», а ходячее ухо и глаз Комитета госбезопасности, а «смежников», как менты называли комитетских и наоборот, он не жаловал. Главным показателем его работы было раскрытие гостиничных преступлений — в основном это были кражи да мошенничество, а помощь Комитету никак не учитывалась, хотя эта помощь пожирала иногда много времени и усилий. Конфликтовать же с Комитетом или отказаться выполнять их «просьбы» было делом совершенно немыслимым, особенно сейчас — только что было раскрыто убийство милиционерами Московского метрополитена пьяненького замначальника канцелярии КГБ Афанасьева и по всему аппарату Министерства внутренних дел шла масштабная чистка. Уж лучше промолчать и помочь.

Галя, или, как теперь она называлась в документах, агент «Шилина», начала регулярно и подробно информировать обо всем, что происходило в их с Мартином романе, включая разговоры, перемещения и даже денежные дела. Именно Пономарев разрешил ей водить немца в съемную квартиру, именно он показал, как проходить в гостиницу через служебную дверь ресторана, минуя швейцара. Да и как не разрешить — агент не двурушничает, ее информация стопроцентно подтверждается аппаратурой, негласно установленной в квартире. Хлопот с ней практически нет благодаря отсутствию связей в городе. Не агент — золото.

Жизнь устаканилась, постепенно прошли звон в ушах и головные боли, появилась уверенность, и Галя, сама опасаясь в этом признаться, включила свой секретный план «Б» — она решила женить бундеса на себе. Деньги у него она теперь не выпрашивала, стала нежна, внимательна и даже пыталась ограничивать Мартина в алкоголе. Жить стало лучше, жить стало веселее — и все благодаря Комитету государственной безопасности СССР.

Разведка с территории